Рядом, с проливом, в керченском порту, круглосуточно рычали бульдозеры, снося «шанхай» и расчищая площадку под терминал.
Матвей, с Валерой и прилетевшим Борисом, заехали в Керчь напоследок. Полюбоваться. Не на город, естественно. Бориса больше занимало, как Матвей и Валера осваивают выделенный бюджет. С холмика, где притормозили четыре микроавтобуса, открывался хороший вид на порт и груды мусора, который сгребали в гигантский курган блестящие ножи «Катерпиллеров». Поднятая пыль окутывала громоздкие силуэты бульдозеров и самосвалов, размывая их силуэты. Она глушила грохот моторов и сновавшие меж груд обломков механические монстры, казалось, приглушенно рычали. Все вместе это представляло какую-то сюрреалистическую картину.
Темные глаза Бориса блестели, бегая по деталям странного пейзажа. Матвей, покосившись на него, увидел довольную улыбку. Борис перевел свой взгляд на него.
— Нравится? — прокричал Матвей.
— Не то слово, парни. И это… И все остальное…
Конец фразы потонул в грохоте поднимавшегося из порта груженого самосвала.
По прикидкам Матвея, увиденное сегодня должно было впечатлить одного из двух главных акционеров. Керчь была последним пунктом их маршрута. Кроме нее, сегодня они заехали и в Казантип, Севастополь и Симферополь.
В Симферополе их интересовал старый аэродром, отведенный под временное хранение закупленной строительной техники. Сотни выстроенных в четыре шеренги машин, стояли прямо на взлетной полосе, по всей ее длине. Экскаваторы, бульдозеры, бурильные установки, подъемные краны и грузовики. На аэродроме царила мертвая тишина, нарушаемая только легким звяканьем пустых консервных банок, висевших на «колючке». Новенькая, блестевшая на солнце колючка, опоясывала все летное поле в два ряда. В промежутке между рядами ходили парные патрули. Аэродром производил впечатление какой-то безмятежности и спокойствия.
Совсем другое впечатление произвел Севастополь. Вот где жизни было, хоть отбавляй! И в городе и в порту царил деловой бедлам. Одновременно с прибытием дополнительного контингента на российскую базу, шла эвакуация украинских подразделений. Отбытие хохлов сопровождалось массовым дезертирством. У дверей крымской вербовочной конторы, нагло открытой прямо возле ворот закрывавшейся украинской базы, стояла толпа дезертиров. Ее осаждали украинские офицеры, которые пытались выдернуть из нее своих бывших подчиненных. Тех оттирали в сторону хмурые российские морпехи и бойцы Бобкова. Над толпой стоял густой двуязычный мат. Доходило до мордобоя. Дезертиры, с облегчением, по одному ныряли в двери, сопровождаемые проклятиями на обоих языках, а из внутреннего дворика призывного пункта один за другим выезжали тентованые грузовики, набитые новобранцами.
