Потому, мне понадобится толковый премьер. Из местных. Я сам, оперативным управлением государством, извини, заниматься не собираюсь. У меня свои задачи — развитие, деньги, оборона и политика. Рулить текущими делами будет премьер. То есть ты. Голова у тебя есть, здравый смысл тоже. Воруешь умеренно. Справишься.
Второе. Что мне сейчас от тебя нужно. Через месяц будет объявлено, что полуостров идет в свободное плавание. С этого момента и до того, как Россия признает его независимость, пройдет какое-то время. Может день, а может месяц. И в течение всего этого времени, вокруг парламента должен сплошной стеной стоять народ, который организуешь ты. Майдан прикроет парламент, на случай, если у кого-нибудь в Киеве не выдержат нервы. А лично для тебя майдан означает тест на должность. И имей в виду — премьера не выбирают, а назначают.
Валера покачивал головой в такт шагам. Как и всякий крымский политик, он в глубине души всегда считал принадлежность Крыма к Украине досадным и временным недоразумением. Но он никогда не думал, что вопрос можно решить так быстро и так цинично. Но в Москве предпочитали именно такие методы. С другой стороны, ему открыто предлагали роль главы независимого государства, хоть и усеченного в правах. На это счет он иллюзий не питал. Но, по крайней мере, Матвей был адекватным человеком, а с его возможностями можно будет так развернуться…
— Ладно, друже, майдан тебе будет…
Майдан действительно был — десятки тысяч людей в этот самый момент окружали администрацию, военные части, перекрывали аэродромы и железнодорожные пути. Валера выполнил гораздо больше, чем обещал. Все пути в Крым, как и большинство стратегических объектов, были намертво блокированы толпами крымчан. Для Матвея эта массовка вышла довольно затратной. Всю эту ораву следовало кормить, поить и развлекать, но кто сказал, что переворот — недорогое дело?
Валера поистине оказался «то, что надо». Ребята на периферии, если дать им столичные возможности способны на многое. С вселенским скандалом он вышел из партии, уведя с собой севастопольскую ячейку в полном составе. За бешеные деньги он выписал к себе двоих киевлян, устраивавших еще самый первый, киевский майдан. Бросив на старых коммунистов своего зама — «это наша гвардия!», он сосредоточился на молодежи. Он пачками «скупал» школы, вузы и колледжи, вывозя их на митинги и концерты целыми курсами. На площади перед думой шел круглосуточный концерт, который обозвали митингом свободы. Молодежь, привлеченная возможностью, как следует погулять на халяву, возвела руководство «Фронта Свободы» в местные рок-идолы. Благо наливали всем бесплатно и паспортов не спрашивали. В дни мертвого сезона, когда в приморских поселках вешались со скуки и скидывались на пиво или заветные пол-литра, такое халявное «разгуляево» шло на ура. Бобков, матерясь, отдавал своих, с таким трудом завербованных вояк, на охрану этого непотребства. Это совсем не было лишним. В Киеве, обеспокоившимся таким непонятным всплеском активности, с большим скрипом провернулись пара заржавевших шестеренок. Националисты начали засылать своих активистов в Симферополь, и те, по углам отлавливали расшумевшийся местный молодняк. Бойцов не хватало и Фесик, пораскинув мозгами, нанял боевиков крымских татар. За хорошие деньги, те с удовольствием принялись отлавливать активистов «Свободы» по всей столице. К западенцам, как впрочем, и к русским, они особо теплых чувств не питали. А почему не набить морду украинцам за деньги москалей?
