У машины Матвей замялся. Правильно истолковав его колебания, Валера продемонстрировал свой депутатский мандат и безапелляционно заметил:
— С такой ксивой нам даже начальник ГАИ не страшен. Садись, рыболов.
Матвей пожал плечами и сел за руль.
Солнечный луч медленно и неуклонно приближался к спящему. Яркое пятно проползло по скамейке, взобралось на скомканный пиджак. С пиджака, используемого в качестве подушки, солнечный свет перебрался на лицо спящего мужчины. Матвей заворочался и осторожно приоткрыл один глаз.
Первый вопрос был стандартен — где я?
Судя по обстановке, напоминавшей предбанник, логично было предположить, что он находится в бане. В помещении раздался громкий и отчетливый женский смешок. Матвей открыл второй глаз и повернул голову. В следующую секунду он сильно раскаялся в своей опрометчивости. В затылке тупо загудело.
— Ооо!
Первый осмысленный звук. Попутно обнаружилось, что во рту пересохло так, будто он неделю шел по Сахаре.
Смешок повторился. Голос был вроде бы молодой.
Глаза, наконец настроили фокус. В открытую дверь заглядывали две неодетые, улыбающиеся нимфы. Если быть точнее, совершенно голые. Обе. И очень соблазнительные. Как хорошо начинается день! Матвей напряг память.
Ага. Валера. Аэропорт. Ялта. Пьянка. Турне по кабакам. Девочки-студенточки. Баня.
Черненькая — Маша. Низко и протяжно стонет, когда кончает. Вторая, беленькая — Настя. Захлебываясь, очень громко верещит.
Откашлявшись, Матвей сипло произнес:
— Первое — где Валера? И второе — рассол есть?
Смешливая Маша, продолжая выглядывать из-за дверного косяка, якобы застенчиво проговорила.
— Я его трахнула разок и он поехал на заседание. В Раду.
Вперед выступила светленькая. Приоткрыв дверь сильнее, она, босой ногой подвинула на середину проема трехлитровую банку с вожделенной жидкостью. Приобняв за тонкую талию подругу, Настя положила свою голову ей на плечо. Глаза Матвея загорелись. Но он бы затруднился сказать, по какой из трех причин. Одно можно сказать однозначно. Причина стояла в дверях.
Светленькая озорно подмигнула:
— Рассол еще надо заслужить!
И поддразнивая его, на секунду высунула кончик розового язычка.
Солнце подсвечивало их обнаженные силуэты сзади, окутывая золотистой дымкой. Девочки были так хороши! Аппетитные, как молодые персики. Ощутив прилив сил, Матвей зарычал и вскочил с лавки. Девчонки в притворном испуге взвизгнули и наперебой заверещали.
— Ой, он голый! И большой! Ща как даст!
— Накажу обеих!
