Именно из Бяла Подляски довелось мне вылетать на Кенигсберг, Данциг, Пиллау, Штеттин и Берлин.
Что интересно, перед Кенигсбергом располагалось очень много фортов. Каждый форт представлял собой не то что крепость, а целый боевой район, где были и артиллерия, и пулеметы, и гарнизон. Все это оказалось для нас крайне неожиданным, когда мы впервые подлетали к городу. Ведь вокруг того же Ленинграда было всего несколько фортов, а тут весь город буквально окружен такими укреплениями. Каждая из крепостей была очень мощным опорным пунктом. А теперь представьте наши ощущения, если мы собираемся бомбить город, а нас встречают сильным огнем за десять километров до него. Мы меняли курс, но через некоторое время по нам снова стреляли зенитки. Очень озадачило нас поначалу происходящее, но потом мы поняли, что это было такое. После тех полетов я понимаю, насколько было трудно наземным войскам брать форты. Говорят, даже взятие города потребовало от них меньших усилий.
Впрочем, именно на Кенигсберг мне довелось летать днем под прикрытием истребителей. Хотя в полном смысле прикрытием это нельзя было назвать, к самой цели они не подходили. Правда, в этом и не было нужды. Мы шли строем (очень необычно для дальней авиации в тот период), я был в правом звене внутренним ведомым. И, скажу откровенно, особенного удовольствия от бомбометания я не получил. Больше старался держаться в строю и сохранять дистанцию, чем смотрел кругом. Тем более что нам объявили: будет прикрытие, спокойно идите на цель. Кроме того, бомбить надо было, ориентируясь на ведущего. Только у него пошли бомбы, наши штурманы тут же нажали на кнопки сброса. То есть за все девять самолетов прицеливался один ведущий штурман. И получалось, что девять самолетов накрывали землю довольно кучно. У каждого было по десять-тринадцать бомб, среди них и ФАБ-250, ФАБ-500. В результате удар получился колоссальный, было сброшено где-то по 15 тонн с каждой девятки. Какое укрепление здесь устоит? Мы отбомбились все сразу и повернули домой. Когда самолеты оказались над нашей территорией, ведущий покачал крыльями, и мы разошлись. Посадка на аэродром проходила уже в одиночном порядке.
Полет получился абсолютно благополучным. А вот до этого, в ночной вылет, под Кенигсбергом наш самолет в очередной раз едва не сбили. Фрицы по мне врезали из нескольких зенитных батарей. У меня давление масла упало на ноль. Я глянул на левую плоскость, и точно, заливает все маслом. Значит, подбит мотор. Я сразу его выключил. Спросил у Аркашки: «Куда будем садиться?»
