— Кто, кто — Андрюшка Штанько! — догадался я. — Кроме Штанько ни один так не полез бы на рожон!
— Да, и кроме тебя еще! — ответили мне.
— Нет уж, — говорю, — я низом пришел, по земле, у меня все по науке было.
Наконец, из облаков с громадным креном вывалился «Ил-4», он вывернулся боком, однако благополучно сел. И действительно, оказалось, что управлял им именно Андрей. Скажу пару слов о нем: хороший был летчик, до войны учился в аэроклубе, а с началом Великой Отечественной его призвали в школу механиков. Окончив ее, Штанько еще в 1941-м пришел в наш полк, был замечательным техником. Однако ему хотелось летать, и, узнав, что не хватает летчиков, Андрей подал рапорт с просьбой разрешить ему освоить тяжелый бомбардировщик прямо в полку. Ему разрешили, и он прекрасно справился.
Что дальше получилось? Вместо тридцати экипажей только наши два направились в столовую. Ой, что там творилось! На сто двадцать человек летного состава накрыты столы, на каждом по четыре стакана водки, закуска, а вдруг приходят только восемь. Как это можно было понять? Только увидели нас, официантки сразу все заголосили, заплакали.
— Успокойтесь, разве вы не видите, что все закрыто туманом, — попробовал образумить их я. — Остальные экипажи на другие аэродромы пошли, все с ними в порядке…
И постепенно наши девочки перестали реветь, утихли. Мы поужинали, глядя на туман. У нас ведь столовая и весь городок располагались на сопке, так что туман был на одном уровне с нами. Зато казавшийся невероятно пустым аэродром был виден под туманом, как на ладони. Знаете, на миг возникло чувство, что, может быть, мы действительно одни вернулись с задания…
Но к вечеру следующего дня весь полк постепенно собрался. Они ведь кто где приземлялись. Сашка Леонтьев вообще сел в Архангельске. Другого выхода у него не осталось: куда ни сунется — облачность. Радист запросил: «Кто открыт?» Ему ответили: «Архангельск». Сашка был вынужден пойти туда, и там просидел, пока не улучшились погодные условия.
С улучшением погоды наши разведчики выслали самолет «A-20G» («Бостон»), чтобы он сфотографировал Киркенес и проверил, на самом ли деле мы так хорошо отбомбились, как говорим. Потом нам привезли картинку, где линией проходил уровень моря, а под углом стоял транспорт. Нос корабля был задран кверху примерно на 45 градусов, а корма, развороченная бомбой, оказалась под водой. Хотя, по сути, судно осталось цело, в нем задраили люки, и в таком положении оно стояло. Очень оригинально! Это была наша работа. Но главное, что, несмотря на туман, все в нашем полку вернулись с задания здоровыми и живыми.
