В Заполярье мы летали так эффективно, как нужно было Родине. И уже после первых двух-трех вылетов нас неожиданно собрал командир полка и сказал: «Зачитываю: благодарность от Первого лорда адмиралтейства Англии за отличную работу дальней авиации». Три английских каравана прошли, не увидев ни одного немца. Американцы и англичане даже не ожидали от нас таких успехов. Вот и получается, что я не только от товарища Сталина, но и от английского лорда благодарность имею. Жалко только, что в ту пору нам на это наплевать было, и телеграмму с благодарностью никто из нашего экипажа так и не взял.
Глава десятая
От Алакуртти до Киркенеса
Начало 1944 года принесло нам подарок. Мне и многим моим сослуживцам-одногодкам присвоили звания младших лейтенантов. С фашистами у нас особых проблем не было. Хотя они очень хотели найти наш аэродром. Несколько раз над нами кружил одиночный немецкий бомбардировщик, выполнявший, видимо, функцию разведки. Но у нас была хорошая светомаскировка, а кроме того, самолеты прикрывались ветками. Поскольку на окрестных сопках был лес, то с высоты все выглядело естественным фоном. Фрицев это до того бесило, что их разведчик однажды две-три фугасные бомбы килограммов по пятьдесят сбросил наудачу, авось, огонь на себя вызовет. Но нашим зенитчикам было настрого запрещено стрелять по одиночному самолету, чтобы не демаскировать аэродром, и затея фашистов не удалась. Очень обидно, правда, было, что на аэродроме в тот момент наши экипажи к вылету готовились, и несколько человек оказались ранены осколками, два самолета повреждены. Но, не считая этого случая, на своем аэродроме мы всегда чувствовали себя спокойно. Тем более что с нами размещались истребители, которые летали перехватывать немецких разведчиков. Истребителей в Африканде стоял целый полк. Впрочем, мы с ними дружбы особой не водили. Летали ведь сами ночью, а они днем. Соответственно, у одних вылеты, а другие в это время спят. Какая тут дружба?
В целом, в начале 1944-го мы были довольны своей судьбой и житьем-бытьем. Хоть и рисковали жизнью, но делали полезное для Родины дело. Да и жили в отличных по военным меркам условиях. У нас были очень теплые деревянные бараки километрах в трех от аэродрома. На КП мы добирались на машинах, которые всегда стояли около бараков. Это могла быть и полуторка, и «ЗИЛ», и даже американские «Студебекеры». Но здесь, как нарочно, получается, что мне снова приходится ругать технику союзников. «Студебекеры» мы называли «простудебекерами». Машина была холодной, а еще батальоновские не всегда натягивали тент, без которого за время езды с ветерком мы практически всегда простужались.
