— Да ладно тебе! — успокоил его водитель. — Довезем его до таксофона, парни?
— Конечно, — подал голос один из мужчин на заднем сиденье.
Машина неслась вперед, обгоняя попутные автомобили.
— На той автозаправке был телефон-автомат, — сказал Роб.
— Проскочили, — ответили ему. — Разворачивайся, Сэм, назад. Пускай парень позвонит.
Роб вздохнул с облегчением и обернулся, чтобы посмотреть через заднее стекло и убедиться, что перед заправочной станцией действительно есть телефон-автомат. Он решил, что, оказавшись там, зайдет в туалет, запрется в кабинке и откажется выходить.
Шофер резко затормозил. Все по инерции наклонились вперед. Роб, который в это время смотрел назад, потерял равновесие.
Он не успел понять их маневра, когда на голову ему набросили черный мешок, а на запястьях защелкнули наручники.
— Отлично, Сэм! — похвалил водителя один из пассажиров. — Поехали!
Роб Трентон, задыхаясь в плотном черном мешке, завопил во весь голос, зовя на помощь.
Но тут же что-то тяжелое обрушилось ему на голову. Его ослепила белая вспышка, и он почувствовал, что проваливается в темноту.
Сознание возвращалось постепенно. Сначала Роб почувствовал острую боль в голове и перед глазами поплыла пелена, а потом стало мучить удушье.
Он никак не мог вспомнить ни что с ним произошло, ни где он находится, но инстинкт самосохранения заставил его лежать неподвижно. Мало-помалу вернулась память. На голову все еще был наброшен мешок, но теперь таким образом, что небольшое количество воздуха все же попадало в легкие. Малейшее движение лишило бы его даже малой толики кислорода. Руки сдавливали наручники. Роб напряг мышцы ног и почувствовал, что они не связаны. Он понял, что лежит на полу у заднего сиденья машины, а те, кто сидел рядом с ним, теперь поставили на него ноги, чтобы в любой момент ударом вернуть его в бесчувственное состояние, едва он хоть немного пошевелится.
Никто ничего не говорил. Роб учуял табачный дым — кто-то курил дорогую сигару.
Машина неслась вперед. Роб понял, что был без сознания довольно долго, потому что его тело, скорчившееся на ковровом покрытии, затекло и сильно болело. Он отчетливо сознавал, что любая его попытка повернуться приведет к ужасным последствиям.
Несколько минут показались ему долгими часами. Наконец тишину нарушил чей-то голос.
— Как там этот олух, в порядке?
— Конечно.
— Ты здорово его огрел.
— Да ничего с ним не будет.
Роб почувствовал какое-то движение. Чья-то рука нащупала его предплечье, скользнула вниз. Палец потянулся к пульсу, замер там:
