Стальной лев революции. Восток | страница 32
Кроме того, отсутствовало единство и среди политического руководства стран Антанты и США. Стремление уничтожить большевиков и навести «порядок» в России было единым для всех, но вот подходы к осуществлению задуманного разнились.
Клемансо, Фош и Черчилль высказывались за безоговорочную военную интервенцию, а Ллойд Джордж и Вильсон выражали сомнение в возможности свержения Советов военным путем. Фактически, противоборство велось между европейскими и американскими монополистическими кругами, в одинаковой степени не заинтересованых в усилении друг друга. Исключение составляли активно действующие на Дальнем Востоке японцы, которые в происходящих событиях увидели прекрасную возможность поживиться за счет своего северного соседа. Однако американцы прилагали все усилия для сдерживания экспансии жителей Страны восходящего солнца и недопущения экономического и политического усиления Японии в Тихоокеанском регионе. Таким образом, интервенты и силы внутренней контрреволюции никак не могли выработать единого плана по борьбе с большевиками. Каждый тянул одеяло на себя, разрывая бывшую Великую империю на куски. Поучаствовали даже румыны, причем, как это ни странно, успели первыми. Теперь вопрос о принадлежности Бессарабской губернии бывшей Российской империи может надолго осложнить внешнеполитические отношения республики Советов. Воспользовавшись политическим хаосом в России и опираясь на поддержку Германии и Австро-Венгрии, Румыния в начале января 1918 года оккупировала эту российскую территорию. Таким образом, наследники графа Дракулы стали первыми интервентами на территории России. Успехи советских отрядов на Украине того периода, вынудили руководство Румынии подписать договор, который предусматривал вывод оккупационных войск из Бессарабии в двухмесячный срок. Тем самым официальный Бухарест не только признал сам факт интервенции, но и обязался очистить занятую румынскими войсками территорию. Однако начавшийся несколько позже захват Украины и Белоруссии немецкими и австро-венгерскими войсками, позволил румынам не выполнять заключенное соглашение. В итоге Бессарабия так и осталась под румынской оккупацией, а попытки правительства Советской России решить вопрос за столом переговоров игнорировались. Спускать обнаглевшим румынам такую выходку я не собирался, ждать 1940 года тоже.
Уже стемнело, когда я закончил разбираться с картами фронтов и донесениями командования. Проблем накопилось такое множество, что голова раскалывалась от количества самой разнообразной информации. Вслушиваясь в неторопливое постукивание колес поезда по рельсам, некоторое время размышлял о насущном вопросе: «Поужинать сначала, а только потом вызвать стнеграфистку или наоборот?»