Рогиро тем временем поинтересовался:
— Вы расскажете об Эсгале остальным, сеорита?
— Нет, — почти не раздумывая, отозвалась девушка, прикусив губку. — Это ведь только его прошлое. Мы уже успели понять, что этой темы лучше не касаться. Каждое случайное напоминание — лишняя боль для Гала. Пусть все остается как есть, кому суждено, тот узнает. Тараканы в голове есть у любого, чем дольше жизнь, тем больше этих грязных тайн. И не известно еще нет ли у других в тайниках души чего пострашней Эсгаловых заморочек. Короче, пусть плюнет в него тот, у кого нет собственного скелета в шкафу.
— Пожалуй, вы правы. Если что, зовите, сеорита, — охотно согласился Рогиро, за которым, небось, в шкафах, подворотнях, канавах и прочих местах остался не один труп того, кто при жизни мешал Ильтирии или лично Тени Короля. Кроме того, призрак совсем не желал в случае разглашения тайны оказаться крайним, если Гал начнет выяснять, откуда вдруг Эльке все стало известно. Меч воина был способен наказать и бесплотного сеора Рогиро. Дух отвесил собеседнице изысканный воздушный поклон и испарился из комнаты.
А Элька, покосившись на нахальное солнце, рвущееся в окно, поняла, что уснуть ей больше не удастся. Неторопливо выбравшись из кровати, она накинула тоненький серебристо-черный халатик, всего на пару сантиметров превышающий длину ночной рубашки, не дотягивающей и до середины бедра, и вышла из спальни. Девушка решила с часок поваляться на диванчике и почитать до завтрака. Разве не заслужила она это маленькое удовольствие за все вчерашние огорчения и обиды?
Но вместо того, чтобы обосноваться на диване, как и планировала сначала, девушка невольно потянулась к окну. Ее до сих пор не переставал удивлять странный феномен, отличавший этот мир от того, в котором выпал жребий родиться, больше, чем все колдовство вместе взятое. А может, и в самом деле это было колдовство, но погожих дней здесь выпадало гораздо больше, чем плохих. Вот и сейчас солнце слепило глаза просто с беспардонным оптимизмом, а птицы гомонили так, что их сумасшедший щебет легко долетал даже через закрытое окно. Почувствовав, что губы ее невольно расползаются в радостной улыбке, девушка отдернула тюль, распахнула окно и, скинув пушистые домашние тапочки на ковер, забралась на подоконник. Свесив ноги наружу, она умиротворенно оглядела окрестности, подставляя лицо ласке лучей и свежему утреннему ветерку, слушая деловитый птичий гомон и гудение насекомых, вдыхая запахи трав и цветов с клумб, разбитых у самого окна, и из сада. Золотистые цветы, похожие на лилии, на клумбах уже отцвели, но продолжали красоваться кусты роз и начали набухать новые бутоны похожих на махровые ирисы луковичных растений. Во всяком случае, запах от них был таким же обожаемым Элькой изысканно-тонким, как от привычных ирисов.
