Она подняла камни, убрала ракушки и поцеловала его холодные губы поцелуем колдуньи, снимающим заклинание, — и глаза его открылись, он посмотрел на нее. Вода отступила, как отступают волны от берега, он лежал под бронзовым небом и протягивал к ней руки.
Перед пробуждением сновидение поблекло, и, как всегда, наступило мгновение, когда непонятно, то ли прошлое не уходит, то ли явь не существует, но в пробуждении есть надежда на ясность нового дня. Затем вернулась реальность, и все, чего она достигла, и все, что она потеряла, обрушилось на нее таким потоком страдания, что она подумала — ее дух слишком хрупок, чтобы выдержать такую боль.
Она вспомнила, что нынче день ее рождения, ей исполняется семнадцать лет. Завтра она должна будет вернуться в Лондон, в школу, к учебе, к неуклонному медленному движению ее наперед предсказанной жизни. Она — прилежная ученица, она сдаст экзамены и поступит в университет, а потом сделает успешную карьеру. Возможно, наступит день и она выйдет замуж, у нее будут дети, ей исполнится сорок, пятьдесят, девяносто, а затем, хотя трудно себе этот представить, она состарится и устанет, и наступит сон, от которого не пробуждаются. Приговор всему живому. Может быть, в конечном счете острота от потери пройдет и рутина каждодневного существования заставит онеметь чувства и очерстветь сердце; но в то утро юности она знала, что это мгновение пустоты — неумолимо и останется с ней навсегда. Ей сказали, что она обладает Даром, и тем отделили ее от других смертных — но эта фантазия исчезла вместе с городом, если вообще когда–либо существовала в реальности. И почему ей так хочется продлить время своего страдания?
Когда она поднялась, то увидела, что вуаль упала со стула, — вуаль, все, что осталось, — ее узоры подернулись дымкой, ее цвета были слишком тонки для восприятия человеческим глазом. Она подняла вуаль, воздушная ткань скользнула по пальцам, но затем пальцы сжались, и она с неожиданной злостью отбросила вуаль. Затем — не то засмеялась, не то заплакала, оглянулась в поисках ножниц, не зная, радоваться или огорчаться, что не находит их… В конце концов свернула вуаль в маленький комочек, она всегда была очень аккуратной, — и упрятала в глубину шкафа, надеясь, что вуаль исчезнет вместе со странными снами, возвратится туда, откуда появилась.
На завтрак была ее любимая дыня, на столе рядом с ее местом лежали подарки от отца и брата.
Чего бы тебе хотелось в день твоего рождения? — спросили они.
