Его ладони еще хранили запах ее тела, и ему вдруг захотелось ее укусить. Вместо этого он спокойно отстранился от нее и снова сел прямо.
— Ты проиграешь, Рэйчел, — сказал он.
Она сидела, прислонясь к стене, и смотрела на него испуганно, словно затравленное животное. Какое точное сравнение, подумал Люк. И все же в ней продолжала тлеть какая-то мятежная искорка.
— Ты думаешь, я сдамся? — сказала она. — Забуду о двенадцати с половиной миллионах долларов, вернусь в Нью-Йорк и заживу себе дальше, как ни в чем не бывало?
— Разве ты приехала лишь по одной причине? — тихо спросил он. — Из-за денег? Мне казалось, ты искала здесь свою мать.
Его слова окончательно ее добили. В гневных глазах блеснули слезы, полные губы задрожали.
— Ублюдок, — выпалила она.
— Совершенно верно. И в прямом и в переносном смысле.
На сегодня с него хватит, он достаточно потрудился над девчонкой. Плавным движением он поднялся на ноги и теперь, в полусумрачной комнате, возвышался над Рэйчел, словно башня. Она не была крупной женщиной, а сейчас, притулившись у каменной стены, выглядела совсем хрупкой. Люк привык относиться к хрупким женщинам с добротой и вниманием. Он заботливо ухаживал за теми, кто страдал от одиночества и утраты, наполнял их души спокойствием, утешал и исцелял.
Когда дело касалось Рэйчел Коннери, ему хотелось растравить ее раны так, чтобы они кровоточили.
Люк окинул взглядом ее хрупкое точеное лицо, худенькое тело. Он знал, как мало она весила, и это причиняло ему беспокойство.
— Ты очень мало ешь, — внезапно сказала он.
Она неуверенно посмотрела на Люка.
— Мне не нравится здешняя еда.
— Готов биться об заклад, что ты так же мало ешь и в шикарном ресторане.
— Не понимаю, почему это так тебя волнует.
Он и сам себя не понимал. Но так уж случилось. Внезапно ему захотелось, чтобы она походила на других, была такой же спокойной и неприхотливой.
Однако Рэйчел относилась к тем женщинам, которые не приемлют простых ответов и борются за то, что считают справедливым. Она не могла примириться ни с собой, ни со своим прошлым, а Люк не собирался ей в этом помогать. Спасение Рэйчел находилось в ее собственных руках.
Ему было все равно, сможет она примириться с матерью или нет. Зато ему было интересно, сможет ли она примириться с тем, что не увидит ни пенни из двенадцати с половиной миллионов долларов, оставленных Стеллой Братству. А еще он жаждал узнать, когда она избавится от гнева и горечи, перестанет сопротивляться и ляжет с ним в кровать, где она сможет дышать полной грудью, откликаться на ласки, и примет его в себя и …
