Следующим президентом секты стал Натан Кнорр. Он первым обратил внимание на подготовку каждого члена к проповеднической деятельности. Раньше иеговисты таскали с собой граммофон, и когда им открывали дверь, они ставили пластинку с проповедью Рутерфорда. Теперь же Кнорр заставил их проповедовать самостоятельно. Со времен Кнорра все иеговистские публикации стали анонимны, от лица Правящей корпорации, и никаких личных мнений в этих статьях не присутствует.
Благодаря хорошо организованной проповеди секта стала быстро расти. Тогда же ее главный идеолог Фредерик Франц пересчитал и отредактировал все возможные даты конца света. Невидимое возвращение Христа он перенес с 1874 на 1914 год, а в 60-е годы на страницах “Сторожевой башни” появилась новая дата пришествия Христова - 1975 г., которому должен был предшествовать Армагеддон и третья мировая война. К началу 1975 г. численность секты составляла около 5 миллионов человек (в 1941 г. их было не более 100 тысяч).
Кнорр скончался в 1977 г., уже после очередного “конца света”, а его место занял Фредерик Франц.
Он ввел новую практику - “отсоединение” (или “лишение общения”) - и разработал методы практического осуществления тотального контроля секты над своими членами. Чтобы понять, что значит “отсоединение”, нужно сделать небольшое пояснение. Иеговисты считают, что Правящая корпорация - это единственно верное - теократическое - правительство. Христос невидимо явился в 1914 г. и с тех пор незримо присутствует на земле, а реальную власть Он дал Правящей корпорации “Сторожевой башни”, которая и осуществляет правление верными, а по существу всей землей, потому что лишь верные это правление признают. Они являются вестниками и воплощением правления Христа во всем мире. Но так как у иеговистов нет своей страны, они ни в одной стране реальной власти не имеют. Если бы такая страна была, то они могли бы применять там свои законы, которые были бы очень жесткими. Слава Богу, такой страны нет. Для отступников, считают иеговисты, есть лишь одна мера наказания - смерть, но казнить они никого не могут, потому что права такого у них нет. Но они могут считать каждого отпавшего или исключенного мертвым, не существующим. И если они видят такого человека на улице, они должны пройти как бы сквозь него, как будто видят призрак; никакое общение с ним в принципе невозможно. Когда наш знакомый датчанин ушел от иеговистов, он стал для своих родителей мертвым. Когда о нем спрашивали, отец и мать говорили, что их сын мертв, а на улице они проходили мимо, не замечая его, как и все его прежние друзья и знакомые. Тот, кто скажет хоть одно слово исключенному или ушедшему из секты, сам подпадает под этот же смертный приговор, который как бы подвешен в воздухе, но для членов секты вполне реален.
