— У меня сегодня родители дома, — сказала Тоня.
— Блин и у меня тоже. Ну, тогда, может, к Ромке заглянем? Он на даче, ключи у меня.
— Не хочу. — Даже не видя Тоню, Сеня почувствовал, как она поморщилась. — У меня от этой квартиры мурашки по коже. Да и чего этот твой Ромка всегда где-то?
— Непоседливый он, — ответил Семен. Конечно же, соврал. Нет никакого Ромки и никогда не было. Это его, так сказать, конспиративная квартира. Гаврила снял для кое-каких нужд. Там под половицами Сеня хранил большую часть оружия и запас денег, на случай если его раскроют. В том, что его когда-нибудь раскроют, Барс почти не сомневался. Все тайное всегда становится явным. Особенно такое тайное.
— Тогда чего делать будем? — сказал Сеня, садясь за руль, и бросая сумку на заднее сидение.
— Ну-у, я сначала помоюсь…
— Так.
— Потом позавтракаю…
— Очень интересно.
— Издеваешься?
— Ни капли.
— Потом накрашу ногти…
— Я смотрю, у тебя планов…
— Нет, ты все-таки издеваешься.
— Немножко.
— А потом ты подъедешь ко мне, и мы поедем в парк.
— Хорошо.
— Погуляем… у тебя вечером тренировка?
— Нет.
— Тогда выпьем чего-нибудь… как назывался тот коктейль, который мне понравился в Колизее?
— Пинаколадо.
— Выпьем пиноколадо.
— Я лучше пива.
— Фу, быдло.
— Какой есть.
— Ну а потом, может быть, поедем к твоему Ромке на квартиру. Если он простыни поменял…
— Я спрошу.
— Как тебе мой план?
— Хороший план. Когда за тобой заехать?
— Через пару часов.
— Отлично. Целую.
— И я тебя. Чао.
Тоня отключилась, Семен повернул ключ в замке зажигания, двигатель затарахтел. Из спорткомплекса вышел тот самый мужик, что беседовал с тренером. Сеня нахмурился. Что-то в нем настораживало. Хотя вроде мужик как мужик. Лет тридцати пяти, усатый, в джинсовом костюме. Сеня вытер выступивший на лбу пот — после тренировки тело еще не остыло. Да и жарко в машине. Лето выдалось на удивление душное, обычно в Ставрополе попрохладней. Отъедь километров на тридцать в любом направлении и там будет жарко, а здесь то ветер подует, то дождик пройдет, то тучки, то вообще град. Всего за один день погода может поменяться раза четыре. Барс не особенно удивился бы, пойди сейчас снег.
Он достал из бардачка поллитровую бутылку минералки, губы присосались к горлышку. Еще холодненькая. Мужик пошел по тротуару в противоположном направлении, ковыряясь в ухе. В такую жару и в джинсе? Мазохист. Сеня пил минералку, но тут глаза расширились, губы отстранились от бутылки, а холодная влага потекла по груди. Нет, может это и фигня, но очень уж странно смотрелся мужик, одетый настолько плотно, посреди остальных прохожих в маечках и шортах. Так не ходят в сорокоградусную жару, а мужик еще с пузом, такие переносят жару плохо. Так одеваются лишь старики с остывшей кровью, или очень уж худые люди, что мерзнут даже на экваторе. Но этот к их числу явно не относится.
