Глава первая, подраздел третий: Где Уважаемый Читатель весьма удивится изменениям в повествовании
— Здравствуйте, дети… так, кто курил в классе? — сказал директор строго.
Дети на его появление вообще не отреагировали. Кто-то сидел, задрав ноги на парту, Кии как курил в открытое окно, так даже не сподобился выкинуть бычок, так что вопрос директор задал изначально глупый. Подростки звонко смеялись, директорские уши сразу уловили с десяток слов отборной брани. Нашкота ходила от парты к парте, демонстрируя толстые ляжки — юбка даже трусиков не прикрывает, виден черный шелк, обтягивающий гениталии. Они, гениталии, тоже, кстати, прекрасно видны. Класс разбит на группы, все как в прайде у львов — есть наиболее уважаемые, есть те, кто на самом дне. Первые — шумные, наглые, одеты ярко; вторые — серее тоннельных крыс, сидят тихо, кто-то даже пытается читать, вон в углу тщедушного паренька зажали двое хулиганов, заставляют есть домашнее задание — это как же так, он сделал, а они нет! У девушек тоже уровни школьной власти, может даже, еще четче мальчиковых. За самую красивую идет бой среди молодых самцов, над ней шутят, дергают за косички, если такие имеются, но, оставшись наедине, такая девочка заставит парня сделать все, чего пожелает. Девки вроде Нашкоты, напротив, лидеры общественные. Еще бы, Нашкоты уже сегодня весит больше половины ребят, может и в глаз дать, а может и просто дать. Директор не сомневался, тонкие шелковые трусики стянули пальцы едва ли не каждого мальчика в этом классе. А может и в соседних тоже… Серые мышки в школе, как это ни странно, тоже имеют власть. Компенсируя внешность, они берут прилежностью в учебе, к старшим классам любой парень даст руку на отсечение, чтобы списать верные ответы. Это сейчас они все наглые, веселые и боевые, а когда замаячит будущее, когда от образования будет зависеть судьба, вот тогда в классах зарождаются такие интриги за хорошие выпускные оценки, куда там Самому Главному Дому. А вот эти подростки — самые сложные. Если до девятого класса любой учитель просто сильнее их физически, сильнее морально, на пятнадцать-шестнадцать лет как раз выпадает период, когда дети матереют, а в умах зарождается первая глупая мысль: я умнее взрослых! Они не смеют мне указывать, как жить! Я — такой глубокий! Хотя, про глубину размышляют позднее, сейчас взрыв гормонов переполняет что ребят, что девочек, потому все мысли останавливаются на глубине влагалища.
