— Что заслужила? Умирающего ангела, главу мятежа у себя в спальне?
— Во-первых, он не умирающий, жить будет. Во-вторых, если не нравится, можем поместить его в гостиной…
— Да я шучу. Прости, если шутки такими нервными получаются. Он ведь мне чуть на голову не свалился! Да потолок… С таким трудом делала, нервы убила на дядю Толю, а все насмарку…
— Ой, да не заморачивайся ты насчет потолка! — отмахнулся ангел. — Я прикрою дыру.
— Чем, позволь узнать? Будешь ползать по крыше, заколачивая эту дырищу?
— Ну, я не настолько свихнулся… Я поставлю барьер. От дождя и снега он защитит, видимость потолка тоже будет…
— А ветер? А холод? Я в шубе ходить дома должна?
— Лилия, не капай мне на мозги! Я все сделаю! На первое время этого хватит, а позже я пришлю бригаду чертей, и все будет сделано!
— Ага, как же… Знаю я этих охламонов!
— Знаешь, но не всех! — твердо заявил Легор, глядя на мое огорченное лицо. — Лия, Дьявол, я когда-нибудь тебя подводил?
Я покачала головой; вспомнить чего-то подобного не могла. Что мне нравилось во всех небожителях, то те всегда держат свое слово, и пусть мир вокруг рухнет, а он исполнит обещание. Даже зануда Лерс всегда выполняет свои.
Я отставила кружку в сторону. Тут на кухню вошел тот демон, деликатно постучав рукой об косяк.
— Ну? — нетерпеливо спросил Легор.
— Жить будет. Летать тоже… До первого столба, а дальше на трамвае. Я серьезно, это не мой дикий сарказм, как ты говоришь, Лег. Нервные окончания левого крыла сожжены полностью, там на середине. Я боюсь, как бы осложнений не было…
— Каких? — услышала я свой взволнованный голос.
— М-мм. Как бы сказать… есть опасность, что крыло придется удалять. До сустава. — Легор порывисто выдохнул, я прижала руки ко рту в немом ужасе. — С правым легче: три простых перелома, две трещины в кости, мы закрепили, подпитали, лечебную мазь наложили. Срастется. Ребра не сильно поломаны, но он отбил себе внутренности, вполне существенно. Но это тоже подлежит восстановлению. Меня другое беспокоит.
— Что? Что может быть ужаснее крыла?
— Видишь ли, Лег, у него на мозге огромная гематома. Это опасно для любого живого существа. Это может грозить кровоизлиянием, что не самое страшное, до полной потери памяти. Вообще. И не смотри на меня так, Лия. Он может забыть не только, как его зовут, кто он такой и кто вы такие, но вообще ВСЕ!
— То есть?.. — слабо спросил Легор.
— Годовалый ребенок сознанием у вас на руках окажется, вот что есть. При том, что силу, которую он набрал, контролировать будет совершенно невозможно. В этом случае, самое верное и гуманное решение для него — смерть.
