Шира преобразилась, обрядилась в некую серую хламиду, призванную видимо изображать монашескую одежду. Смотрелось на синеволосой ведьме это несколько дико, и поэтому она натянула на голову огромный капюшон. Аля от нее не отличалась.
— А я? — обиженным тоном заявила я, не заметив за собой ни каких изменений.
— А ты — человек новый, на обычных путников они не лезут, — пояснила Шира. — Вот Алю тут каждая третья собака знает — чай, одна травница на все пять деревень! Знаменитость!
— Да что ты врешь! — возмутилась та. — Не одна, там еще три стажерки есть, в Ключах-то! Это ты тут местная знаменитость, — Аля обернулась ко мне. — Она все пять лет, что ездит ко мне, ни разу не свернула в объезд. То же мне, экстрималка!
Шира пожала плечами и не стала отрицать подобных заявлений, однозначно показав, что выше этого.
Тем временем впереди показался первый человек. Хотя человек — это сильно сказано. У существа было разрисовано лицо и все открытые части тела, линии темно-синего цвета образовывали какие-то непонятные руны. Но мантия на нем была белого цвета, высоко поднималась, показывая тонкие лодыжки, при ходьбе. Я не сразу опознала в этом очень худого мужчину, только когда он посмотрел на нас. Улица была пуста, за исключением его, ведьм и меня.
— Не повезло, — вздохнула Аля и стала разминать пальцы на правой руке.
— Это один из послушников Сигиза, — пояснила Шира. — Если он пройдет мимо, не обращай внимания.
— А если нет?
Ответить ведьма не успела. Мужчина увидел нас и направился к нам же, поспешно набрасывая на лицо величественную маску, признанную вселить священный ужас в сердца неверующих, то есть скривил на диво ужасную рожу. И обратился он ко мне:
— Дева молодая, не слушай этих шарлотанок, ибо истинную веру показать тебе могу лишь я!
Я чуть со смеху не прыснула.
— Вообще-то, они и так молчат. Но вы говорите, я хоть послушаю чего умного.
Видимо, обычно ему отвечают по-другому, он аж оторопел и выпучил на меня глаза.
— Я не местная, — спохватилась я, — Ничего почти и не знаю, вот просветите меня…
Ведьмы стоят, хихикают незаметно. Вроде даже подальше отошли. Мужчина медленно покраснел от верхней губы до середины лбы, причем пятнами, от чего я не выдержала и прыснула. Тогда он разозлился:
— Еретики! Вы — враги истиной веры, ведьмы!
— Опа, а это уже полноправный епископ, смотри — колдует, как заправский магистр! — восхитилась Шира.
— Это есть сила божия! — обиделся епископ, и серебристое сияние на кончиках его пальцев усилилось. — Трепещи, нечистая сила!
