- Сволочи!.. - крепко сказали позади Кирилла Михеича. Он обернулся и увидал сыновей генеральши Саженовой.
- В противовес германским - вильгельмовским влияниям, имеющим целью поработить нашу родину, мы должны выставить свою национальную мощь, довести войну до победоносного конца и уничтожить силы, мешающие русскому народу. С этой целью, мы, группа граждан Павлодара, с любезного разрешения о. Степана, созвали вас, чтобы совместно выработать меры пресечения захвата власти... Нам нужно озаботиться подготовкой сил здесь, в городе, потому что в уезде, как донесено в группу Общественного Спасения, группирует вооруженные силы среди казаков и киргиз капитан Артемий Трубучев...
- Артюшка-то!.. - крикнул отчаянно Кирилл Михеич. Посмотрел тупо на Леонтьева и, не донеся рук до головы, схватился за грудь. - Да что мне это такое!.. Сдурел он?..
- Не прерывайте, Кирилл Михеич, - проговорил печально Леонтьев и, хлопая ладонью по арбузу, продолжал, нерешительно и растягивая слова, высказывать предложения Группы Общественного Спасения: - Захватить пароход... Арестовать Запуса - лучше всего на его квартире... Казакам разогнать красную гвардию... Командировать в Омск человека за оружием и войском... Избрать Комитет Спасения...
Был Леонтьев сутуловат, тонок и широколиц, - словно созревший подсолнечник. Голос у него был грустный и темный: ленивый и домохозяйственный, любил он птицеводство; преподавал в сельско-хозяйственной школе геометрию, а отец у него - толстый и плотный баболюб (держал трех наложниц) имел бани.
Рядом с ним на кошме сидел Матрен Евграфыч, пожилой усталый чиновник с почты. Шестой год влюблен он в Лариссу, дочь Пожиловой - мельничихи, и Кирилл Михеич помнил его только гуляющим под руку с Лариссой. А сейчас подумал: "чего он не женился".
За о. Степаном, рядом с братьями Саженовыми, был еще бухгалтер из казначейства - Семенов, лысый в пикейной паре. Он был очень ласков и даже очки протирал - словно гладил кошку. Он увидал, что Кирилл Михеич смотрит на него, подполз и сказал ему на ухо:
- Глупо я умру. Нехорошо. Чего ради влип, не знаю...
Тут Кирилл Михеич, вспомнив что-то, сказал:
- А по-моему, плюнуть...
Леонтьев поднял руки над арбузом и спросил нерешительно:
- На что плюнуть...
Кирилл Михеич пошевелил бородку по мягкой кости и ответил смущенно:
- Воопче. Зря, по-моему. - Он вспомнил Саженову-старуху и добавил: Вырежут...
- Большевики?
- Обязательно. О чем и говорят. И Артюшка зря лезет. Я ему напишу, а бабе его от квартеры откажу. Хоть и родня, а мне из-за них помирать какой план? Брось ты, Иван Владимирыч... На казаков какая надежа. Брехать любят, верно. Я с ними церква строил, знаю. Хуже киргиз.
