- Рустамов! — Он прокашлялся и сплюнул на еще не вымытый пол.
- Я!
- Поднимай дежурного водителя и звони в автопарк, пусть готовят «УАЗик». Повезу Дюбкова на гауптвахту.
- Никак не возможно, товарищ капитан! С ЗАСа звонил Яцкевич, у него какая–то проблема с инверсией спектра… По–моему… Короче, что–то секретное. Сказал, что один справиться не может. Дюбков туда побежал.
Ни один мускул не дрогнул на лице дежурного по роте. Полуторагодичный опыт выживания в экстремальных условиях, помноженный на азиатскую хитрость потомка воинов Чингиз — Хана, плюс обязанность защитить пьяного товарища противостояли желанию офицера советской армии наказать, искоренить, выявить и… чтоб другим неповадно было.
- Побежал, говоришь? Ну–ну. Пойду я посмотрю на этого бравого оператора станции «Эльбрус». Он же вилкой в розетку попасть не сможет! Не вызывай пока машину.
Через пятнадцать минут после того, как пылающий праведным гневом капитан закрыл за собой дверь казармы, туда вошли два понурых «духа», перемазанные глиной, с литровой банкой солярки и кисточками в руках.
- Ну что, отвели? — устало спросил дежурный по роте.
- Никак нет. — Ответил свободно говоривший по–русски рядовой Большаков.
- Почему? — Рустамову очень хотелось закончить эту историю и поспать хотя бы пару часов.
- Потеряли, — Большаков развел руками.
- Это как — потеряли?! — Изумился Тимур.
- Зашли на «минное поле». — Оправдывался «дух». — Ибрагимов справа в яму провалился, меня налево повело, и я тоже в яму упал. А Дюбков прямо пошел, но непонятно, куда. Потому что исчез. Мы потом искали–искали, но не нашли и пошли в автопарк, за соляркой. — Большаков виновато вздохнул и снова развел руками. — А разрешите спросить, товарищ сержант?
- Ну?
- А зачем «минное поле» сделали? — поинтересовался будущий член коммунистической партии Советского Союза. Ибрагимов не страдал излишней любознательностью. Он молча хлопал раскосыми глазами. Сержант вспомнил о «секретном» приказе слегка трезвого старшего лейтенанта Старовойтова, о последующих попытках облагородить территорию, которые и привели к возникновению теперешнего «минного поля». Измученный многодневным нарядом сержант ухмыльнулся. Так класть мины мог бы, разве что какой–нибудь сапер–анархист под воздействием анаши из Чуйской долины.
- Это чтобы служба медом не казалась. — Тимур протяжно зевнул. — Ладно. Благодарю за службу, которая не кажется медом. Идите, отбивайтесь. Хотя… Ибрагимов. Ты с двух до четырех на тумбочке постоишь, вместо Алисова. Он в «самовол» собрался. Если не вернется, то с четырех до утра ты, Большаков. Ладно, валите спать, пока не передумал.
