Федотов рассмеялся.
- Ну, ты даешь! А я–то думаю, чего ты перед офицерами шапку ломишь! Как крепостной перед барином!
- Вот, ептать! — Максим повторил любимое серегино выражение и плюнул. — а как же быть?
- Не расстраивайся, жизня у нас такая. Ну, ничего. Зато мы люди. А Джабаровским свиньям каково? Или собачкам. Вон, Прилуцкий Дембеля сжег.
- Дембель? Это собачка такая беленькая? Как же он ее сжег? Зачем?
- Бензином облил и сжег. Пьяный был, а Дембеля недолюбливал.
- Господи. Вот придурок–то.
- Ага. Так что есть те, кому тяжелее нас.
Однако Максима не успокоила это история. Он брел молча, и с тоской посматривал на колючую проволоку забора. Вскоре они дошли до КП и синхронно достали сигареты.
- Лежит на плацу боец ПВО. Не пулей убит — задолбали его. — Федотов затянулся, и подмигнул Максу.
- Старо. — Яцкевич зажмурился. — Как домой хочется! Сил уже нет! Невмоготу мне уже!
- Эй, Макс, ты чего?! — Радист удивился внезапной слабости своего друга.
- Серега! Задрали меня уже! Есть же люди, которые в армии не служат!
- Ну что ты нюни распустил? Будь мужиком! Самое тяжелое позади. Давай. Не хнычь. — Сергей приобнял Яцкевича. — Ну, нормалек?
- Все в порядке. — Максим плюнул. — Все ерунда. — Он вымученно улыбнулся Сергею. — Где я на гражданке такого кореша найду?
Серега смутился и наступил Максу на ногу, тот охнул и несильно ударил Федотову под ребра.
- Ну, вот и хорошо, Максимка, пойдем ко мне. Ты же хотел морзянку учить. Офицеры еще не ушли, Дюбков у себя. Что тебе еще делать? — Федотов подтянулся и зевнул, открыв пасть, в которой тоже не хватало зубов.
- Попозже. — Максим держал догорающую сигарету без фильтра ногтями большого и указательного пальцев. Он попытался затянуться в последний раз, но обжегся и уронил коротенький окурок, растер его ногой и сплюнул прилипшую к нижней губе крошку табака. Затем посмотрел на заходящее солнце и втянул ноздрями воздух. Пахло чем–то кислым. Происхождение этого вечного запаха выяснить не удавалось.
- Надо Дюбу проведать. Выпил он чего–то не того. Может, уже посинел, и его крысы обгладывают.
- Бр–р — Передернулся радист, представив себе эту картину. — Ну, ладно. Потом приходи. Тебя интересно учить. Ты толковый.
- Хе… — Улыбнулся польщенный Яцкевич и пообещал. — Возьму тетрадку и приду.
Железную дверь он открыл своим ключом. На ЗАСе было прохладно. В аппаратной храпел Витька. Макс решил не тревожить готовящегося к продолжению утренней вечеринки и, взяв тетрадь тихонько ушел. У радистов привычно пищали динамики. В черных наушниках сидел командир радиовзвода. Из–за присутствия в комнате офицера все были одеты. По степени застегнутости можно определить стаж армейской службы. «Духи» застегнуты наглухо. У «карасей» и «черпаков» раскрыт душивший крючок. У «дедов» — крючок и верхняя пуговица. Солдаты, приказ об увольнении в запас которых уже вышел, но «дембель» которых тормозился начальством, назывались «дембелями» или «гражданами». Ожидание освобождения было самым суровым наказанием, но таким терять было нечего, и они были расстегнуты «до пупа».
