— Персиваль, — сказала я ласково, опускаясь на колени, — можно я взгляну, что у тебя там?
— Нет! — прогундосил гном. — Я хочу, шобы бедя лечил целитель!
— Да сейчас, — отозвался эльф. — У меня тут порошки стоимостью с десять таких фургонов перемешались, а я буду отвлекаться на каких-то там…
— Я умею исцелять, — попробовала я утешить страдальца. — Через несколько минут тебе станет легче.
Он помотал головой, отчего мне на лицо попали брызги крови.
— Персиваль, — сказала я строго и спокойно, — сейчас же опусти руки и дай мне тебя исцелить. Ну?
Гном изумленно отвел руки — ладони были полны крови, — а я прижала кончики пальцев к его носу. Почувствовав знакомое покалывание, я начала останавливать кровотечение.
— Хрящи на место поставь, — посоветовал за моей спиной эльф, который конечно же не мог остаться в стороне и не влезть с советами и критикой.
— Я не умею, — призналась я, глядя на огромный опухший нос.
— И чему вас только учили? — буркнул целитель.
Он наклонился надо мной и хлопнул в ладоши перед гномом. Тот обмяк, его глаза закатились.
— Теперь он не будет нам мешать. — В тоне Даезаэля не было и капли сочувствия. Он положил мои ладони на несчастный гномий нос, а сверху прижал своими. — Расслабься, я покажу тебе, как надо.
— Ты бы, Ярик, в следующий раз предупредил, что ли, — сказал тролль, пиная к своему месту неопознанный клубок из вещей. Внутри кучи что-то грохотало и звенело.
— Зачем? — возразил капитан. — Нужно учиться пребыванию в фургоне в любой ситуации. Сегодняшнее вождение Милы показало наши слабые места. Например, сумку со снадобьями нужно было закрепить. И посмотри — это крепление для меча никуда не годится. Еще один резкий поворот, и он вывалится вместе со стеной.
— Это стена никуда не годится, — буркнул тролль.
— Это у некоторых меч очень тяжелый. — Тиса, вероятно, решила, что она и так слишком долго молчала.
— Ща как дам, — пообещал тролль, а воительница презрительно фыркнула.
Через несколько минут нос Персиваля выглядел как прежде, и только засыхающая кровь напоминала о недавней травме. Даезаэль хлопнул в ладоши, заставляя гнома очнуться, и отправился на свое место, постаравшись передать походкой всю степень презрения, которую он к нам испытывает.
— Все? — Персиваль поднял руку к носу, но не решался притронуться, пока я не кивнула.
Потрогав нос, лицо, рассмотрев рубашку и бороду в крови, отпрыск семьи фон Клоц закрыл лицо руками и зарыдал, раскачиваясь из стороны в сторону.
