Было жарко. Александр, пользуясь индивидуальной свободой и должностью командующего, поднажал на весла. Он захотел всех обогнать и возглавить кильватерную линию. Но мы с Михаилом решили не отдавать пальму первенства зарвавшемуся адмиралу, погребли быстрее, легко нагнали выскочку и, поравнявшись, Мишка треснул его по спине веслом.
— Это не честно! — заорал адмирал, — кто тут главный?!
— Ты. Но из соображений безопасности командующий должен плыть внутри кильватерной линии.
В ответ опозорившийся флотоводец забрызгал нас водой, Вовкина байдарка с налету врезалась в нашу лодку, заорал петух в рюкзаке, началась катавасия: крики, брызги, волны, из камышей поднялись и улетели, куда глаза глядят перепуганные утки. Мы с Мишкой вышли победителями и снова заняли место флагмана.
— Хрен вам, а не посуда! — ворчал сзади опальный адмирал.
До полудня проплыли километров пятнадцать. Догнали бревенчатый плот. На середине плота была поставлена палатка военного цвета, откуда торчали две пары истоптанных в костре босых ног 42 размера. Обладатель третьей пары сидел на перевернутом ведре и, полу прикрыв глаза, лениво бряцал на гитаре. Над палаткой торчал флагшток, сделанный из кривой жердины, на верхушке которого развевался плохо исполненный на лоскутке простыни 'веселый Роджерс'. Когда у черепа рисовали глазное отверстие, — бухнули много краски, она поплыла и накатилась на перекрещенные турецкие сабли. Получалось, будто суровый Роджерс плачет, что не соответствовало психологии отчаянных и мужественных флибустьеров. Ниже флага одним концом к жердине, другим к краю палатки был прикреплен плакат. На нем также расплывшейся синей краской было написано 'Господи! Хорошо то как!'
— Ну, как оно: грабежи, насилия, убийства, много ли богатых судов взяли на абордаж, как добыча? — весело спросил Саня капитана морских разбойников. Тот отложил гитару, нащупал какую — то веревку и с трудом вытянул из воды тяжелую гирлянду пивных бутылок.
— Присоединяйтесь, коли хотите?!
— Как же мы пиво — то забыли — хлопнул себя по лбу Мишка — все ты интендант фиговый — сказал он мне.
— Да, недоразумение, — буркнул я. — Слушай, капитан, а может, продадите нам пять бутылок?.
— Нет, продать не можем. Нас можно только или ограбить превосходящими силами королевского флота, или принять от нас в дар.
— Тогда в дар, мы согласны — закричал Саня. — Давай в дар, душа горит!
Мы причалили к плоту.
— Насколько я помню, у пиратов должен быть черный флаг, а у вас белый?
