Через минуту дело сделано: машина завелась сама, мы утрамбовались на заднее сидение, Вовка сел на командорское место и крутанул ручку, чтобы открыть окно.
— Не трогай ее — заорал Саня. — Стекло упадет!
Но было поздно. Стекло уже с грохотом провалилось куда — то во внутрь двери и пропало бесследно. В салон ворвалась живительный воздух. Прямо Рай.
— Ну, все! Считай пол дня ремонта… — загрустил Саня, дергая рычаги.
Машина тронулась и стала набирать скорость, догоняя копытную модельщицу, которая шла по середине дороги и кажется, не собиралась уступать место, хоть и плохонькому, но автотранспорту.
— Ну что она не слышит? Посигналь ей! — приказал Вовка.
Саня нажал на сигнал. Машина запищала, да так тонко и прерывисто, что нам всем перед девушкой стало стыдно.
Барышня — ноль внимания. Только ее шаг 'от бедра' стал еще размашистей и живописней. Тогда Вовка свистнул в окно. Модельщица лишь на шаг отступила вправо. Впрочем, теперь машине хватало места, чтобы проехать между выступающими шпалами и барышней.
Проезжая мимо девушки на скорости 10 километров в час, Вовка вытянул руку в окно и смачно шлепнул гордую красавицу по туго обтянутому заду. Та взвизгнула. Наш автомобиль, набирая скорость и прыгая на ухабах, помчался в сторону Верхнего города, а девушка продолжила свой путь в поисках женского счастья. На две трети ее аппетитной задницы бурыми четкими линиями ярко отпечаталась огромная ладонь с растопыренными пальцами ее нового почитателя из Запорожца.
Вечером, придя домой, уставшая девушка задремала на диване. Через некоторое время ее мама, сделав страшные глаза, поманила жующего на кухне отца. Зайдя в комнату, он увидел, разложенные на столе белые брюки дочери со страшным отпечатком на заднице.
— Как ты думаешь, кто это ее так шлепнул? — шепотом спросила жена, кивая на брюки. Что это за человек такой?
— По — моему это вообще не человек, а какой — то Йети — также шепотом ответил отец.
— Ты так думаешь?
— А ты глянь — отец кивнул на отпечаток, на который он наложил свою ладонь. Его мужская длань терялась на фоне отпечатавшейся лапищи, как ладошка ребенка в папиных руках.
— Ужас! — содрогнулась мать. — Хорошо, что еще не изнасиловал, сволочь. И родители с озабоченной нежностью посмотрели на спящую дочку.
* * *
Вечером в пятницу для окончательной утряски всех вопросов, связанных с путешествием, мы вновь собрались у Михаила. Весь вечер пили крепчайший самогон и обсуждали, что еще нужно взять с собой. Кроме шести литровых банок тушенки, которые мне подарил знакомый начпрод с военной части, из съестного было решено прихватить живого петуха, которого друзья из соображений хохмы, подарили Сане на День рождения. Петух уже вторую неделю жил, привязанный за ногу бечевкой, на балконе в Саниной квартире. Он жутко орал и гадил по утрам, будя весь одиннадцатиэтажный дом. Саня уже несколько раз порывался отрубить ему голову, но то ли подходящего случая для жаркого не было, то ли духу не хватало съесть полюбившуюся птицу? Словом, петух с жестким старым телом был жив, благодаря мягкости Саниного характера..
