Г. Андронников переводит почти безостановочно: председатель держит теперь в руках книгу, переводчик читает перевод рукописи той страницы, за которой следит председатель.
Таким образом Кравченко поясняет около десяти мест, которых, по Познеру, не было в рукописи. Часть листов — была в руках у экспертизы, часть, присланная только вчера, им незнакома. Этим способом Кравченко выясняет довольно много неясных мест, в частности, место об Орджоникидзе.
— Вы три дня врали, — говорит он Матарассо, — дайте мне теперь говорить.
Адвокаты ответчиков все время прерывают Кравченко, говоря, что листы, которые переводит г. Андронников, у них в руках не бывали. По ним, Орджоникидзе выходит покровителем и другом Кравченко.
Познер пытается взять какой-то лист, но Кравченко кричит:
— Я потом вам дам! Не трогайте ничего!
Председатель: Во всяком случае, вы можете сделать анализ чернил. Если чернила употреблены больше года тому назад, то спора, конечно, быть не может.
Мэтр Изар: Есть многое, чего мы не дадим читать: это материалы для второй книги.
Кравченко: Г. Познер, подойдите сюда!
Познер, сидящий на скамье адвокатов ответчиков, не двигается.
Председатель: Мне не очень нравится вся эта группа: эксперты, адвокаты, ответчики — все друг с другом шепчутся. Пусть эксперты идут на свои места. Да они и не эксперты. Это ваши эксперты. (Познер уходит вглубь зала).
Председатель (который знает книгу Кравченко назубок): Теперь мы перейдем к «пассажу дяди Миши».
Кравченко читает «пассаж дядя Миши». Познер становится рядом с ним.
Председатель: Есть в рукописи об этом?
Познер (мнется): Тут одна фраза…
Переводчик читает по рукописи. Тексты почти совпадают.
Кравченко переходит к вопросу о новой орфографии: он учился до революции русской грамоте, а после, в университете, все науки проходились по-украински. Он мог ошибаться.
— Если вы проэкзаменуете Романова или генерала Руденко, то я окажусь, наверное, грамотнее их!
Вся эта часть заседания требует от судей чрезвычайного внимания: надо ясно себе представить процедуру: Познер показывал по-французски, имел дело с русским текстом; Кравченко перевели по-русски стенограмму этих показаний. Теперь он возражает на них по-русски, г. Андронников переводит их по-французски. Но суд терпеливо слушает и «пассаж дяди Миши», и «пассаж Саши», и «пассаж Фромана».
После перерыва, Кравченко продолжает доказывать, что рукопись и книга — одно и то же. Адвокаты ответчиков, время от времени поднимают шум, говоря, что эти листы у них в руках не были.
