Джейк склонился, беседуя с одним из матросов на катере. Потом выпрямился и подмигнул мне.
— Пойдем, — сказал он. — Этот парень перевезет нас на катере. Он думает, что мы вполне сможем получить каюту.
Через несколько минут мы уже сидели на пыхтевшем катере, двигавшемся к пароходу. Когда катер подошел к корме, пароход показался нам огромным.
Он назывался «Кристиана».
Мы поднялись по трапу и прошли на главную палубу.
Все было белоснежным и хорошо вычищенным. Медь была надраена до блеска. Этим «Кристиана» сильно отличалась от барка «Хедвиг». Мне совсем не хотелось там быть. Джейк отправился разыскивать администратора. Я ждал у сходней, пока он вернется. Я слышал, как наверху, на прогулочной палубе, шаркают ноги и кто-то заводит граммофон.
Какая-то девушка стала подпевать пластинке, и я предположил, что она пританцовывает на палубе.
Машинально я начал тихонько насвистывать эту мелодию, размышляя о том, какое у девушки может быть лицо.
Пассажирский пароход нарушал своим присутствием красоту и великолепие фиорда. Но тут уж ничего не поделаешь.
— Как ты быстро, — заметил я, когда Джейк вернулся.
— Все в порядке, — сообщил он, — мы сможем добраться до Бальхольма. Мы будем предоставлены самим себе, — продолжал он. — Нам совсем не обязательно с кем-то общаться.
Услышав звуки граммофона, он нахмурился.
— А вот это не совсем хорошо, Дик.
Я пожал плечами. Вопреки ожиданиям я не имел ничего против граммофона.
Мы постояли какое-то время, глядя на горы, с которых спустились накануне. Они показались мне такими далекими. На граммофоне поменяли пластинку, и я снова начал насвистывать — теперь уже другую мелодию.
— Эти машины следует запретить, — сказал Джейк, не в силах оторвать взгляд от гор.
— О, не знаю, — ответил я.
Я поднялся, чтобы взглянуть на вид с верхней палубы.
«Кристиана» покинула Лордель около полудня и направилась в Гудванген. Мы с Джейком старались найти какой-нибудь тихий, укромный уголок на пароходе, чтобы спрятаться от толпы. Погода была чудесная, невозможно было усидеть в нашей тесной каюте с двумя узкими койками, расположенными одна над другой. Пришлось стать такими же, как все, туристами с парой шезлонгов под большим брезентовым навесом. Люди вокруг нас громко восхищались красотой пейзажей и носились по палубе, щелкая своими мерзкими маленькими «кодаками». Общество было довольно смешанное: несколько скандинавов, один-два англичанина и множество немцев и американцев. Все они на фоне гор смотрелись как-то неестественно. Мне казалось, что у них нет никакого права находиться здесь — ни у них, ни у парохода с безупречной палубой и надраенной до блеска медью, с винтом, со свистом рассекающим глубокую воду. Вот если бы мы с Джейком могли плыть одни. Хорошо бы узнать, можно ли плыть по этим фиордам под парусом? Было бы великолепно, одно смущает: у темной воды такой предательский вид, да и ветра здесь никогда не бывает.
