— Нет, Дик, ты просто молод.
— Это чертовски оскорбительное замечание. Я не молод. Я даже собираюсь писать книгу.
— Конечно, ты ее напишешь.
— И все-таки здесь скверно. Что они воображают об этом своем Осло? Чертовски скучный город, правда, Джейк? Ни тебе девушек — вообще ничего! Давай затеем драку. Расшвыряем всех вокруг. Мне так хочется сбить эту красную штуковину со шляпки той девицы. Жаль, что с нами нет ребят. Ну давай!
Я помню, что встал, но пола почему-то не было, а дверь поплыла зигзагами. Я совсем не чувствовал ног.
— Отпусти мою руку, сейчас же! — кричал я Джейку.
— Осторожно, Дик, — предостерег он.
Я не знал, чего мне хочется больше — плакать или смеяться.
— Ну, что же ты? — заорал я. — Давай затеем хорошую потасовку!
Кто-то двинулся мне навстречу, и меня чуть не сшибли с ног.
— Иди прямо, чертов придурок, — сказал Джейк.
Дверь врезалась мне в лицо, причинив адскую боль.
Все были так несправедливы ко мне, даже если я в чем-то и провинился. Я сел на улице на тротуар, держась за поребрик. Когда я закрывал глаза, меня как будто переворачивали вверх тормашками.
— Меня сейчас вырвет, — сказал я. И мне показалось, что жизнь, в конце концов, не так уж прекрасна.
Поездом мы добрались до Фагернеса, в горы. Здесь они начинались и тянулись в небо, сплошь поросшие лесом; белые водопады, рожденные в снегах на их вершинах, устремлялись вниз, в долины.
В Фагернесе были лесистые холмы, фермы, где разводили черно-бурых лисиц, мелкое спокойное озеро, окруженное безлюдными песчаными пляжами.
Джейк остался в деревне: он договаривался с каким-то человеком о лошадях. Я пошел по тропинке в лесу, вокруг были только папоротники и камни, я забрался куда-то наверх. Деревья окружили меня плотным кольцом, свет сюда не проникал. Пошел дождь, и было что-то жутковатое в этой тишине, где не слышно никаких звуков — только шум дождя да стук капель в листве. Я побежал, какой-то инстинкт вел меня все время вниз. Я думал о том, что может случиться, если я споткнусь о корень дерева или нога угодит в ямку, я упаду на землю с вывихнутой лодыжкой, беспомощный и одинокий. Представлял себе, как лежу там и дождь льет мне в лицо, дождевые капли стучат надо мной в шуршащей листве. Темнота не окутает деревья, принося успокоение, так как в этом краю ночь всего лишь продолжение угасающего дня, и в полдень лес будет казаться еще отчужденнее, чем прежде — причудливый, неестественно четкий, без теней. Я что есть сил бросился прочь от давившей на меня тишины и, вырвавшись из леса, огляделся и с облегчением увидел впереди деревню Фагернес и Джейка, стоявшего посреди дороги. Он озирался по сторонам, высматривая меня.
