В другом эксперименте Лофтус задавала разным группам испытуемых (все они видели фильмы о разных ДТП) немного отличающиеся друг от друга вопросы, например: «С какой скоростью ехали машины, когда столкнулись?» или «С какой скоростью ехали машины, когда врезались друг в друга?» Все они различались только последним глаголом (столкнулись, врезались, задели друг друга и т. п.). Тем не менее этой легкой разницы в словах было достаточно для того, чтобы повлиять на воспоминания людей: те, кто слышал такие слова, как врезались, оценивали скорость при ДТП как 65 км/час, что было существенно больше, чем оценки тех, кто слышал слово с более мягкими коннотациями, такими как столкнулись, задели друг друга (51 км/час). Слово врезались дает памяти иной сигнал, чем слово столкнулись, и тем самым влияет на оценку.
И те и другие исследования подтверждают истину, известную большинству адвокатов: свидетеля можно направлять наводящими вопросами. Кроме того, эти исследования со всей очевидностью показывают, насколько ненадежной бывает человеческая память. Судя по всему, этот пример актуален и за пределами лабораторий. Одно недавнее исследование, правда небольшое, в реальной обстановке касалось людей, которые были осуждены по ошибке (и впоследствии оправданы на основании анализов ДНК). В 90% случаев эти приговоры были следствием ошибочных свидетельских показаний.
Если рассмотреть эволюционные истоки памяти, мы сможем разобраться в этой проблеме. Свидетельские показания ненадежны, поскольку наши воспоминания фрагментарны; нет надлежащей системы их хранения; на эффективность их поиска влияет контекст. Рассчитывать на то, что человеческая память будет иметь точность видеозаписи (что часто делают судьи), совершенно нереалистично. Воспоминания, связанные с ДТП и преступлениями, как и все другие воспоминания, подвержены искажениям.
Знаменитая строка из романа Джорджа Оруэлла «1984» гласит: «Океания всегда воевала с Евразией» – ирония здесь в том, что до недавнего времени (в рамках книги) Океания не воевала с Евразией. («Уинстон прекрасно знал, что на самом деле Океания воюет с Евразией и дружит с Остазией всего четыре года».) Диктаторы из «1984» манипулируют массами, пересматривая историю. Эта идея, конечно, очень важна для книги, но, когда я читал это как усердный школьник, я находил все это несуразным: разве люди не помнят, что линии фронта лишь недавно перерисовали? Кто кого обманывает?
Теперь я понимаю, что причудливая метафора Оруэлла была не такой уж надуманной. Все воспоминания – и даже те, что касаются нашей собственной истории, – постоянно пересматриваются. Всякий раз, когда мы получаем доступ к нашей памяти, она становится «шаткой», зависящей от перемен, и это справедливо даже для воспоминаний, которые кажутся особенно важными и твердо закрепившимися, такими как политические события, происходившие на наших глазах.
