-- Нисиво!.. нисиво ни зынаю!..
Вершинин почувствовал ослабление тела, сел на камень.
-- Ну вас к чорту!.. Никто не знат, не понимат... Разбудили, побежали, а дале что?..
И осев плотно на камне, как леший, устало сказал подходившему Окороку:
-- Не то народ умом оскудел, не то я...
-- Чего? -- спросил тот.
-- На смерть лезет народ.
-- Куда?
-- Броневик-то брать. Миру побьют много. И то в смерть, как снег в полынью, несет людей.
Окорок, свистнув, оттопырил нижнюю губу.
-- Жалко тебе?
Подошел Знобов; под мышкой у него была прижата шапка с бумагами.
-- Подписать приказы!
Вершинин густо начертал на бумаге букву В, а подле нее длинную жирную черту.
-- Ране то пыхтел-потел, еле-еле фамилию напишешь, спасибо, догать взяла, поставил одну букву с палкой и ладно... знают.
Окорок повторил:
-- Жалко тебе?
-- Чего? -- спросил Знобов.
-- Люди мрут.
Знобов сунул бумажки в папку и сказал:
-- Пустяковину все мелешь. Чего народу жалеть? Новой вырастет.
Вершинин сипло ответил:
-- Кабы настоящи ключи были. А вдруг, паре, не теми ключьми двери-то открыть надо.
-- Зачем идешь?
-- Землю жалко. Японец отымет.
Окорок беспутно захохотал:
-- Эх, вы, землехранители, ядрена-зелена!
-- Чего ржешь? -- с тугой злостью проговорил Вершинин: -кому море, а кому земля. Земля-то, парень, тверже. Я сам рыбацкого роду...
-- Ну, пророк!
-- Рыбалку брошу теперь.
-- Пошто?
-- Зря я мучился, чтоб опять в море итти. Пахотой займусь. Город-от только омманыват, пузырь мыльнай, в карман не сунешь.
Знобов вспомнил город, председателя ревкома, яркие пятна на пристани -- людей, трамвай, дома, -- и сказал с неудовольствием:
-- Земли твоей нам не надо. Мы, тюря, по всем планетам землю отымем и трудящимся массам -- расписывайся!..
Окорок растянулся на песке рядом с китайцем и, взрывая ногами песок, сказал:
-- Японскова мидако колды расстреливать будут, вот завизжит курва. Патеха а!.. Не ждет поди, а, Сенька? Как ты думашь, Егорыч?
-- Им виднее, -- нехотя ответил Вершинин.
Над песками -- берега-скалы, дальше горы. Дуб. Лиственница.
Высоко на скале человечек, в желтом -- как кусочек смолы на стволе сосны -- часовой.
Вершинин, грузно ступая, пошел между телегами.
Син-Бин-У сказал:
-- Серысе похудел-похудел немынога... а?
-- Пройдет, -- успокоил Окорок, закуривая папироску.
Син-Бин-У согласился:
-- Нисиво.
III.
Корявый мужичонко в малиновой рубахе поймал Вершинина за полу пиджака и, отходя в сторону, таинственно зашептал:
