А на следующее утро—переполненный зал суда, суровый и важный судья, смотревший, хмурясь, поверх очков,
страстная речь адвоката Норвуда в защиту основного нрава американцев — свободы слова. Речь произвела на Джимми сильнейшее впечатление — он готов был аплодировать своему собственному защитнику! После Норвуда поднялся товарищ доктор Сервис и как специалист сообщил суду своим внушительным голосом, что у Неистового Билла переломан нос и выбиты три передних зуба: он находится в больнице и не в состоянии даже явиться в суд. Остальные арестованные тоже дали свидетельские показания относительно случая с Биллом. Полисмен, ударивший Билла, утверждал, что арестованный оказывал сопротивление при аресте, а другой заявил, в качестве свидетеля:
— Я сам видел, как он первый саданул ему, ваша честь.
Этого Мейбл Смит не могла спокойно слышать:
— «Саданул»?! Лгун безграмотный!
Кончилось тем, что суд приговорил обвиняемых к штрафу в десять долларов каждого. Товарищ Геррити с негодованием отказался платить штраф, остальные последовали его примеру, даже Мейбл Смит. Это последнее обстоятельство, очевидно, огорчило судью: товарищ Мейбл с пылающими от негодования щечками выглядела в своей огромной шляпе настоящей дамой, а ведь даже судьям известно, что американская тюрьма никак не рассчитана на дам. Вопрос, однако, был улажен адвокатом Норвудом: он уплатил штраф за Мейбл Смит, несмотря на ее протесты и требования отправить в тюрьму вместе со всеми.
А пятерых мужчин отвели по «Мосту вздохов» в городскую тюрьму, где снова записали, кто они такие, сфотографировали и сняли отпечатки пальцев, из чего они могли заключить, какими опасными их считают преступниками. Одежду у них отобрали и дали взамен рубашки и брюки некогда синего цвета, но теперь совершенно вылинявшие и, казалось, насквозь пропитанные горестями десятков носивших их прежде арестантов. Одна за другой захлопнулись несколько решетчатых дверей; их вели теперь по темным коридорам, тоже решетчатым, в один из «баков». «Баком», как оказалось, называется этаж тюремного здания. Вдоль двух его стен расположено по двенадцать камер с решетчатыми дверьми; в каждой камере по четыре нары,— таким образом, «бак» вмещает девяносто шесть человек. Но столько арестованных бывает лишь в понедельник утром, когда сюда приводят подобранных на улицах пьяниц, а суд еще не успел ими заняться.
Стоит прилечь на тюремные нары или просто прикоснуться к стене «бака», как появляется какой-то неприятный зуд; почесываешься сначала в одном месте, а потом сразу в двадцати. Сосед, ухмыляясь, наблюдает за новичком.
