Образ Луга в мифах свидетельствует о том, что этот бог – «новичок» среди ирландских божеств. Он тоже племенной бог, но имеет менее архаический характер, по сравнению со всеми остальными, владеет разнообразным оружием, а его эпитет Самилданах (Samildánach) означает «искусный во многих ремеслах» и указывает скорее на специализацию, чем на покровительство знаниям и творчеству вообще. Имя Луга входило в состав названий многих континентальных городов, в том числе Лугдуна (Lugudunum; современный Лион). В Ирландии центральной фигурой поклонения во время Лугназада был, очевидно, не сам бог, а богиня природы, например Таильтиу, в честь которой он, по одной из версий, и учредил этот праздник, или Маха, почитавшаяся в те времена в Ульстере. Предположение о том, что культ Луга в Ирландию принесли с собой галльские переселенцы примерно в I веке до н. э., пока что ждет исчерпывающих археологических доказательств.
У ирландского августовского праздника было и другое название – Брон Трограйн (Bron Trograin – «Неистовство Трограйна»). Этому божеству, не упоминающемуся в другом контексте, приносились жертвы ради изобилия и плодородия; в нем также можно усмотреть смутный образ племенного бога, которого затмил своим появлением Луг.
Из античных и ирландских источников известно, что календарь, по которому отмечались все праздники, был основан на наблюдениях за луной и исчислял не дни, а ночи. Можно предположить, что выбор даты торжеств был привилегией друидов, решавших, благоприятно ли время для праздника, или исходивших из каких-либо других соображений.
Итак, ритуальная сторона кельтского года, временными вехами которого служили праздники, была подчинена насущным бытовым нуждам, но считалось, что благополучие túath или племени зависит еще и от способности короля или вождя выполнять возложенные на него обрядовые функции. Этот вопрос подробно освещен в древнеирландских текстах, и можно заключить, что неурожай хлеба, болезни скота и прочие беды обычно объясняли несостоятельностью короля в качестве посредника между сверхъестественным и земным мирами, а причиной этой несостоятельности мог стать физический или сакральный недостаток – ведь каждое действие властителя было публичным и сопровождалось многочисленными обрядами.
Тема ритуального значения королевской власти достаточно разработана в научной литературе и не требует подробного обсуждения в данном исследовании, но об основных аспектах упомянуть все же необходимо. Прежде всего, в Ирландии король выступал смертным супругом местной богини природы. В Таре королей брали в мужья Этайн или Медб. Богиня преподносила своему избраннику кубок, что символизировало в кельтском обществе заключение брачного союза; в некоторых мифах молодой король встречает богиню возле колодца или родника, где она поджидает его в облике прекрасной девы. Второй спутницей короля становилась смертная женщина, но ее обрядовые функции не вполне ясны, в отличие от ритуального статуса цариц арийской Индии. Мифы о Таре посвящены в основном восхвалению «совершенного правления», рассказам о королях, под властью которых земля дарила обильные урожаи и весь миропорядок был устроен идеально. Но короли старели, и появлялись опасения, что их немощь станет причиной повсеместного упадка, земля истощится, людям перестанет сопутствовать удача. Божественная супруга дряхлеющего короля превращалась в гнусную ведьму, теряла свой благотворный дар по мере того, как силы покидали ее смертного мужа, и, наконец, возникала необходимость подыскивать нового спутника – залог дальнейшего процветания королевства. Без сомнения, кельтские вожди, по крайней мере в расцвет языческой эпохи, зачастую принимали лютую, но полную сакрального смысла смерть: в мифах присутствуют многочисленные иносказательные пассажи о том, как они погибали от ран, в воде и в огне, среди верховных чародеев, в присутствии ведьмы и бога – покровителя племени.
