– Рэкет, – бросил ему подошедший Савелов. – Обыкновенное бандитское говно, Иван, а говно учить надо. Что с теми, за проходной? – спросил он человека в кожаной куртке.
– Отдыхают на дебаркадере, – ответил тот спокойным голосом.
– Вам видней, но на бандюков они не похожи! – повернулся к Савелову совсем ошалевший бригадир, увидевший, что люди в масках тащат четверых «пленных» к «вахтовке». – Бляха-муха, куда они их?
– На кудыкину гору, – жестко бросил Савелов. – Не трясись, бугор, в твоем городе они больше не появятся. Время поджимает, – посмотрев на часы, озабоченно добавил он, – до рассвета кровь из носу успеть надо.
– Этот состав, почитай, разгружен, – ответил тот. – Гони следующий, начальник.
Разгруженный состав с погашенными огнями уполз в тупик, а на его место сразу же вполз следующий. И снова с треском стали отваливаться от вагонов доски-горбылины и грозные боевые машины одна за другой, раскачиваясь в стропах, поплыли в ночном воздухе, чтобы через несколько минут скрыться в трюмах корабля.
В его рубке, напичканной под завязку навигационной аппаратурой, Савелов протянул офицеру-пограничнику кипу проштампованных таможенником накладных. Бегло ознакомившись с ними, офицер кинул руку к козырьку зеленой фуражки и повернулся к капитану сухогруза.
– Посторонних людей и грузов на вверенном вам судне пограничным нарядом не обнаружено, – сказал он, не глядя тому в глаза. – Документы на груз в порядке – можете выходить в море, товарищ капитан. Семь футов под килем вам и попутного ветра!
– Спасибо, майор! – кивнул моряк и склонился над переговорным устройством: – Палубной команде авра-а-ал! Всем стоять согласно швартовому расписанию! Приготовиться к выходу в море! – разнесся его хриплый голос над затянутой сизым дымом палубой сухогруза.
Савелов проводил пограничника до трапа и, убедившись, что остальные его подчиненные уже покинули причал, сунул в карман офицера запечатанную пачку долларов.
– Приказано, майор, передать вам это.
– Мать твою, так и знал! – выдохнул тот и со злостью вложил пачку обратно в руку Савелова. – Мне приказали, гражданин кооператор, – я перепутал комбайны с танками. Тупой, понимаешь, я. Тупой, как сибирский валенок. Не могу отличить тяжелую бронетехнику от сенокосилок и культиваторов… Не могу, блин, и все – хоть режьте меня, хоть ешьте меня!..
– Не выкобенивайся, майор…
– Мне приказали не отличить – не отличил. Приказали молчать – буду молчать, как пионер на допросе, как карась в пруду. Что еще надо от меня?
