– Нет, мальчик мой, – покачал тот головой. – Доре Донатовне самой за себя решать, а твой полоумный отец хочет вскорости на Ваганькове, в семейной могиле упокоиться.
Сына пронзила острая жалость к старику-отцу. Прижав на секунду отцовскую голову к своей груди, он, боясь, что вот-вот разрыдается, как мальчишка, торопливо и не оглядываясь покинул родительский дом.
Стараясь ступать бесшумно, Савелов спустился по парадной лестнице до площадки второго этажа и осторожно заглянул вниз – перед входной дверью на первом этаже, развалившись в кресле и надвинув на глаза козырек фуражки, дремал дежурный милиционер. Из замочной скважины над его головой свисала целая гроздь ключей, а в расслабленной ладони исходила хрипом портативная рация. Савелов замер и прислушался.
– Климушкин, Климушкин, заснул, што ль? – разобрал он сквозь хрипы. – Отзовись майору Чуркину, мерин колхозный! Прием…
– Климушкин слухает, – не поднимая козырька с глаз, наконец сонным голосом отозвался милиционер. – Че ты меня кажную минуту достаешь, Чуркин! Че опять стряслося?
– Объект на месте, Климушкин?
– А куда он, на хрен, мимо поста денется?.. Дрыхнуть, видать, до утра будет.
– А «конторские», че они, Климушкин?
– Топтуны, што ли? У подъезда, под кустами мокнут. Я им: че, блин, под кустами-то, идите погрейтесь, так они лепят, мол, не положено у них.
– Ежели объект нарисуется, Климушкин, пусть сами с ним разбираются – нам их дела по хрену. Ментам ихних «конторских» бабок не плотют.
– Понял, не дурак, – отозвался Климушкин и, отключив рацию, опять погрузился в дремоту.
Значит, просекли все же, куда я мог от их хвоста оторваться. Коли они решились на выяснение отношений, то это скорее всего означает, что детали и география операции им неизвестны, замерев за лифтовой шахтой, лихорадочно размышлял Савелов. Прав оказался Толмачев: они слышат близкий звон, да не знают, откуда он. Главное, не навести их на Феодосию и не угодить в их натруженные лапы. Легко сказать, а как? Мимо «мерина колхозного» не проскочишь. Постучаться в квартиру на втором этаже и выпрыгнуть из нее в окно? Жильцы с перепугу шум до Кремля поднимут. Стоп, стоп, Савелов, плохо у тебя с памятью. Через чердак на крышу, а с нее на пожарную лестницу. Лестница в торце дома – шанс есть.
Осторожно ступая по парадной лестнице, Савелов быстро преодолел семь этажей и оказался перед чердачной дверью, заклеенной полоской бумаги с круглыми милицейскими печатями. Заперта дверь была на обычный амбарный замок.
