– В некотором роде, – кивнул Матвей.
Пенсионерка резво отпрыгнула в сторону своей двери и оттуда протянула Степанову конверт.
– Ошиблись ящиком, – с тем же странным прищуром сказала она и скрылась.
– Ха-ха, ха-ха, ха-ха, – пропел Матвей и с конвертом в руках прошел в комнату. – Блоха… – И слова замерли у него на устах.
Он повертел перед носом справку, выуженную из конверта, и свалился на диван.
– Не может быть, – простонал он и схватился за голову.
Неудачи продолжали преследовать его с маниакальной настойчивостью. Только этого ему сейчас не хватало! Вот-вот должна прийти обалденная девица, с которой он собирался заняться сексом… Да! Он собирался заняться с ней сексом, потому что точно знал: перед его мужским обаянием не устоит ни одна особа женского пола, ни молодая, ни старая! И на тебе! Анализы положительные. Подпись врача, круглая печать. Жизнь кончена, ему остается умирать в гордом одиночестве, тихо угасая в холостяцкой квартире. И никто, даже Репина, не подаст ему стакан воды. Не подаст потому, что ее нет рядом.
Но должна прийти блондинка! Это станет его лебединой песней, после чего Матвей отправится в монастырь, где похоронит себя и все свои надежды. Или страшная болезнь не такая уж и страшная и современные лекарственные препараты смогут поставить его на ноги? Завтра же нужно проконсультироваться с врачом! Завтра же. А сегодня…
Матвей вскочил и принялся лихорадочно одеваться. Блондинка ничего не должна узнать! Наверняка его болезнь не смертельна, он вылечится. А пока никакого секса! Он скажет ей, что у него есть принципы: на первом свидании ни-ни, на втором тоже, а там мудрый эскулап, – а к другому он не пойдет, – что-нибудь ему пропишет.
Звонок в дверь заставил Степанова побледнеть, он на ватных ногах отправился открывать.
– Привет! – Блондинка, несмотря на свои роскошные габариты, ловко впорхнула в квартиру Степанова и пробежала в комнату.
– Привет, – натянул на расстроенное лицо улыбку тот и последовал за ней.
– Ой! Как все романтично! – всплеснула руками Лана, глядя на журнальный столик. – Ты такой молодец. – И подпрыгнула, собираясь чмокнуть Степанова в щеку.
Тот отпрянул от блондинки, как будто это она была сибирской язвой с положительными анализами. Лана похлопала длинными ресницами, ничего не поняла и уселась на диван. Матвей грустно констатировал, что будет очень трудно, если не сказать невозможно, рассказывать ей о своих якобы принципах. Теперь ему казалось, что судьба насмехается над ним вместе с довольной грудастой особой. Матвею показалось, что он стал ненавидеть женщин, и это испугало его еще больше, чем сибирская язва.
