Вторжения в страну, силы которой в основном находятся в столице, особенно выгодны. Под управлением сильного государя и в обычных войнах самым важным пунктом является штаб-квартира армии, но при слабом государе в республике и тем более в войнах за идеи столица, как правило, является центром общегосударственной власти[12]. Если в этом когда-либо и возникали сомнения, то не в данном случае. Париж был Францией до такой степени, что две трети нации поднялось против правительства, которое угнетало их. Если, побив французскую армию у Фамарса, союзники оставили голландцев и ганноверцев, чтобы посмотреть, что от нее осталось, в то время как англичане и австрийцы направили свои операции на реки Мёз (Маас), Саар и Мозель во взаимодействии с пруссаками и частью бесполезной армии Верхнего Рейна, силы в сто двадцать тысяч солдат с флангами, защищенными войсками, могли быть брошены вперед. Даже есть вероятность того, что, не меняя направления военных действий или не подвергаясь большому риску, голландцы и ганноверцы могли выполнять задачу наблюдения за Мобежем и Валансьеном, в то время как большая часть армии преследовала бы остатки сил Дампьера. Однако, одержав ряд побед, двухсоттысячное войско занималось осадами, а не овладением плацдармов. Угрожая Франции вторжением, они вместе с тем расположили пятнадцать из шестнадцати войсковых формирований в обороне, чтобы прикрывать свою собственную границу! Когда Валансьен и Майнц капитулировали, союзники вместо того, чтобы бросить все свои силы на лагерь в Камбре, ни с того ни с сего поспешно двинулись на Дюнкерк с одной стороны и на Ландау – с другой.
Не менее поразительно то, что, приложив огромные усилия в начале кампании на правом фланге общего театра военных действий, они вдруг переместили их впоследствии на крайний левый фланг так, что в то время, пока союзники действовали во Фландрии, они никак не были поддержаны и не получили помощь от внушительной армии на Рейне. Когда, в свою очередь, уже эта армия перешла в наступление, союзники на реке Самбре оставались пассивными. Разве эти ошибочные взаимодействия войск напоминают такие же у Cубиза и Бройля в 1761 году, да и все операции союзников в Семилетней войне?
В 1794 году положение дел совершенно меняется. Французы от тягостной обороны переходят к блестящему наступлению. Взаимодействие войск в этой кампании было, несомненно, хорошо обдумано, но неправильно представлять это как формирующуюся новую систему войны. Чтобы быть уверенным в этом, необходимо лишь обратить внимание на то, что соответствующие позиции армий в этой кампании и в кампании 1757 года были почти идентичными, а направление операций вполне сходным. У французов было четыре корпуса, которые составляли две армии, в то время как у короля Пруссии было четыре дивизии, которые составляли две армии.
