Как выяснилось, Валентину пригрела Альбина, временно поселив у себя. И вскоре столичная штучка Бина и провинциалка Тина не заметили, как стали задушевными подружками. Острословы в фирме даже прозвали их Бомом и Тимом на манер парных коверных клоунов, имея в виду исключительно их неразлучность…
Выйдя в приемную, Тина закатила глаза и прижала руки к сердцу, выражая всю степень своего счастья свершившимся. Прекрасно ее поняв, Бина, не издав ни звука, «прокричала» троекратное «ура» и потрясла сжатыми в кулак пальцами над головой. Все сложилось как нельзя лучше. Теперь следовало отметить радостное событие в узком кругу приближенных к приемной сотрудников. Таких насчитывалось человек шесть-семь. И курьер Аркаша незамедлительно был послан с энной суммой денег и списком жизненно необходимых в данной ситуации продуктов в ближайший универсам…
Теперь следовало приступить ко второму пункту плана подготовки к отпуску – заняться своим здоровьем. Кого Александра не любила, так это врачей, и не потому, что не доверяла им. Просто считала себя человеком от природы здоровым и предпочитала в случае недомогания ставить диагноз и лечить себя сама. И до последнего времени ей это неплохо удавалось.
Вот и сейчас она была твердо уверена, что услышит от маститых эскулапов, что надо себя беречь, а не доводить до вегетативно-сосудистой дистонии и упадка сил вследствие хронического переутомления.
Александра уже жалела, что так опрометчиво поставила перед собой задачу выяснения состояния своего организма, но отступать не собиралась. Она всегда доводила задуманное до конца и намеревалась остаться верной себе. В результате чего, стиснув зубы и вежливо улыбаясь, она в течение недели обошла кучу врачей и сделала массу анализов и обследований. Наконец наступил день, когда ей должны были вынести, как Александра с усмешкой это мысленно называла, приговор. Окончательный и не подлежащий обжалованию…
Итак, она вот уже десять минут сидела в кресле перед кабинетом врача и буквально изнывала от столь длительного бездействия. Но в кабинете явно кто-то находился – оттуда доносился гул оживленного разговора, хоть слов было не разобрать. Но тут неплотно закрытую дверь приотворил легкий сквознячок, и Александра явственно услышала:
– Ужас, правда, Людмила Васильевна? Такая молодая, красивая! Кажется, жить да жить бы еще. Ан нет – дни уже сочтены и осталось их всего ничего, какие-то два-три месяца!
В ответ раздалось сочувственное:
