«Место солнца заняла луна со звездами, и я словно оказалась в другом мире, – подумала Надежда. – Сколь важно освещение, и как оно способно неузнаваемо преобразить прежде знакомый мир. Только благодаря Володе я поняла это. Зря, получается, я раскритиковала его пейзаж. Какой же примитивной особой я себя выставила перед ним, даже вспомнить неловко. Может, поэтому он и стал распинаться передо мной об искусстве и книжки с иллюстрациями показывать. Пожалел бедолагу убогую, которая, весьма гордая собой, за пару часов обегала всю Третьяковку и даже не понимала, что ничего-то толком не увидела, кроме надписей, поясняющих, что изображено на картинах и кем. А ведь всего-то и нужно, что встать перед каким-нибудь пейзажем или портретом, прислушаться к себе и спросить: а что он вызывает в твоей душе?..»
На этом месте своих размышлений Надежда споткнулась о ступеньку и чуть было не упала носом вперед.
– Ш-ш-ш, – сказала себе девушка, вцепившись в перила, и оставила на время все посторонние мысли.
Не ровён час, она разбудит Владимира, и тот застукает ее на том же месте, что и тем злополучным утром, только не в халате и с пакетом на голове, а в шали поверх ночной рубашки. Ничуть, право слово, не лучше. Уж этот любитель позубоскалить легко найдет способ вогнать в краску и выставить дурочкой в ее же собственных глазах.
Ведя себя как лазутчик в стане врага, девушка наконец добралась до сундука и, опустившись перед ним на корточки, прислушалась. Кругом было тихо, только изредка попискивали птицы в гнездах под крышей. Тогда она осторожно потянула за кольцо в массивной крышке и в следующее мгновение чуть было не отпрянула в испуге назад. Мелодичный перезвон в ночной тишине чердака оглушил ее точно гром набатного колокола.
– Черт, – выругалась Надежда. – И как я могла забыть про эту идиотскую музыку!
Однако иного способа открыть сундук не существовало, и если бы она от неожиданности опустила крышку на место, все пришлось бы начинать сначала. На что Надежда не решилась бы из опасения разбудить Владимира. Впрочем, возможно, его и так следовало ожидать наверху с минуты на минуту…
Но вот прошла минута, вторая, третья… вечность, а никто не прогромыхал по лестнице и не стоял перед ней, тяжело переводя дыхание.
«Похоже, пронесло», – решила Надежда и принялась методично вынимать из сундука и разглядывать вещи. В каждой из них она пыталась увидеть нечто необычное. Однако если что-то и было, то девушка этого не углядела. Правда, она обнаружила на дне просмотренное ранее бледно-лиловое академическое издание «Похвального слова Глупости» Эразма Роттердамского. Несколько первых страниц были под самый корешок вырезаны чем-то острым.
