– А что, я непременно должен это сказать? Так непонятно?
– Так – непонятно, – протянула Лариса, наверное впервые в жизни применяя капризную интонацию в разговоре с мужчиной, и не узнала себя. – Женщины любят ушами.
– Давай ухо. – Вадим прижался к ее щеке и прошептал: – Я тебя люблю!
И Ларисе почему-то захотелось плакать. Но вечер плавно переместился в декорации спальни, и поплакать ей не удалось. Утром ее будить никто не стал – у себя дома Вадим мог сварить кофе и сам, отставив на время дискуссии о матриархате. После его ухода Лариса долго ходила по квартире, рассматривая мебель, обои, картины, книги, посуду. Теперь это ее дом. Здесь она будет жить. Она будет – жена, он – муж. Они будут вместе завтракать, он будет подвозить ее на работу. Вечером забирать. Хотя нет, это вряд ли – он же бизнесмен и не заканчивает работу в шесть часов. Она будет готовить ужин. Интересно, что он любит? За ужином они будут разговаривать, пить красное вино, она расскажет ему обо всем, что произошло за день. Наверное, заведут собаку, в доме непременно должна жить собака. В выходные они будут ходить в лес, а в отпуск поедут к морю. А кабинет со временем придется переделать в детскую. Ничего страшного, он же не писатель. Будет гостиная, спальня и детская… Дальше Лариса запретила себе думать, потому что поднявшаяся внутри волна счастья грозила захлестнуть ее с головой, а голова ей еще пригодится, ведь дел надо переделать чертову прорву.
На столе в гостиной она нашла деньги и записку: «Как тебе твоя новая квартира? Тебе, наверное, надо кое-что купить, это тебе. Продукты в холодильнике – это намек. Устал, понимаешь, от ресторанного питания». Лариса, уже не удивляясь умению Вадима читать ее мысли, причем на расстоянии, пересчитала деньги – тридцать тысяч. Да, такой суммы «на тряпки» в ее распоряжении никогда не было. Хорошее отношение придает силы, и Лариса отважно взялась за приготовление говядины в пиве по маминому рецепту. Она не любила говядину и пиво, но именно их нашла в холодильнике. Спасибо маме, благодаря ей Лариса хотя бы вприглядку знала, как обращаться с продуктами, требующими дальнейшей обработки. Ей очень хотелось, чтобы Вадим ее похвалил. Решив отложить книгу на ночь, Лариса отправилась по магазинам.
Самое главное – свадебное платье, мечту любой засидевшейся в девках представительницы прекрасного пола – она решила не покупать. Как-то не похожа была их будущая свадьба на общепринятые мероприятия с фатой, кражей невесты, пупсами на капоте, криками «Горько!» и идиотскими конкурсами для подвыпивших гостей. Лариса представляла, что у них с Вадимом должно быть все иначе, хотя он ничего ей не сказал ни про гостей, которые будут приглашены (и куда, интересно, их приглашать), ни про то, как она должна выглядеть. Поэтому она купила в немецком магазине, куда частенько заглядывала, дожидаясь распродажи и удивляясь цифрам на ценниках, жемчужно-серый брючный костюм из непонятной, тускло мерцающей, удивительно приятной на ощупь ткани. Продавцы долго вились вокруг нее, подбирая блузку и туфли. В этом можно и поехать в свадебное путешествие. Но на шпильках по Парижу не побегаешь, нужна другая обувь. И между прочим, там тоже зима, а что в этом самом Париже носят зимой? А куртку? Лариса где-то читала, что тех, кто носит шубки из натурального меха, там, в Европе, обливают краской борцы за охрану животных, и своей новой шубкой она рисковать не желала. Надо немедленно позвонить Катерине. Сумочка и шарф отменяются, потому что выяснилось, что тридцать тысяч – это так же мало, как три или пять.
