В.Б. Кого назовете из своих любимых поэтов русских?
В.С. Прежде всего, Сергея Есенина. Я учился еще во втором классе. У нас по рекам гнали лес. И работали на сплаве расконвоированные заключенные. Женщины из деревень, сами нищие, но напекут пироги из картошечки, и суют нам: "Сынок, отнеси заключенным, им плохо, поди". Мы с ребятишками и носим. И как-то те зэки не были похожи на злых уголовников. Правда, были наколки и на ногах — "они устали", и на руках — "мама, жди меня". Дадим им пирогов, они сядут на перекур, разговорятся. То о Борисе Корнилове, то о Павле Васильеве и, конечно же, о Сергее Есенине. Я прихожу на урок по литературе и простодушно называю эти имена. Дарья Никитишна, наша учительница, добрая, светлая, влюбленная в литературу, оставила меня одного в классе, села на стол и спрашивает: откуда ты знаешь об этих поэтах? Я рассказываю, а у неё слезы текут. Так я познакомился с настоящей русской национальной поэзией.
В.Б. Эти русские поэты и сегодня, вроде бы и разрешенные, но не в чести у интеллигенции. Кроме знаменитой четверки: Пастернак, Мандельштам, Цветаева, Ахматова, — никого и знать не хотят. Хорошие поэты, не спорю, но зачем так сужать поэтический горизонт? И, конечно же, интеллигенты наши подальше держатся от тех поэтов, в ком сильно национальное русское начало, от Клюева и Заболоцкого до Корнилова и Васильева. Да и Есенина стремятся превратить в некоего балагура. Не Есенину же давать Нобелевскую премию.
В.С. Я решил, когда выйдет моя первая книга стихов, поеду к нему на родину. Так и сделал. Приехал в Рязань. Мы тогда догоняли Америку, в магазинах были только черный хлеб и водка. Я взял и хлеб, и водку, сижу у дома Есенина, понемногу выпиваю. Идет бабушка: "Ты к Есенину приехал?" — "Да, к Есенину". -
"Ой, и скандалить же он любил…" "Садись, бабушка. Выпьем по рюмочке". Села.
Потом говорит: "И всё же, хороший он был человек…" — " Ну, давай еще выпьем". — "Милый, это же всё вруть. Добрый. Добрее его и не было. А гармонист какой был! Из Москвы подарки привозил. Я была молодая, красивая. Может, ему и нравилась".
Надо не забывать Юрия Прокушева, он всю жизнь посвятил Есенину. Столько запретов сумел сломать! Улицы, памятники, музеи Есенину — многое благодаря его подвижничеству было сделано. Потом я тесно сдружился со всей семьей Есенина, довелось хоронить и сестер его, и сына. Вся моя судьба связана с Сергеем Есениным.
С детства, как услышал о нем от зэков, так и несу, словно колокольный звон, в своей душе. Потом много занимался судьбой Павла Васильева, Бориса Корнилова, Алексея Ганина.
