Но, мне кажется, между двумя лицами национализма существует более любопытная историческая связь. Мне кажется, что национализм развивается по той же модели бума/спада, как и экономическая реформа, и в значительной мере по той же причине. Именно неспособность доброго, образца 1848 года, национализма принести позитивные результаты и вызывает непременно радикализацию движения. Экстремисты оттесняют в сторону художников и интеллектуалов.
Национальные движения с экономическими процессами связывает фактор неудачи. Если бы национальные движения принесли положительные результаты, они сохранили бы свое кроткое лицо. И если бы перестройка удовлетворила национальные устремления, у нее был бы шанс на успех. Прибалтийские республики требуют независимости. Одним из важнейших пунктов этого требования является наличие собственной валюты. Но пока остальной Советский Союз не имеет валюты, которая выполняла бы функции денег, введение настоящих денег в одной части страны вызовет серьезный подрыв отношений с остальным Советским Союзом. Именно потому, что этот подрыв и экономически и политически неприемлем, не может быть выполнено требование автономии. Если бы Советский Союз имел реальную валюту, законные желания Прибалтики могли бы быть удовлетворены и перестройка могла бы двигаться вперед, хотя и с различной скоростью в различных регионах страны. Это, возможно, единственная надежда для перестройки хоть как-то продвинуться. К сожалению. Советский Союз не в состоянии превратить рубль в реальную валюту. Этого нельзя достичь в приказном порядке.
Я хотел бы подчеркнуть, что нет ничего неизбежного в модели бума/спада. Она просто представляет линию наименьшего сопротивления, путь, по которому вероятнее всего будут разворачиваться события. Если сопротивление будет достаточно сильным, линию можно разорвать в любом месте. Прерывистость присуща рефлексивным моделям – в противном случае тенденция, катящаяся под уклон, так и катилась бы вечно, ускоряясь в соответствии с физическими законами. При нормальном ходе событий тенденция должна зайти довольно далеко, пока соберутся достаточные силы, чтобы выровнять уклон. Но тенденции могу! быть остановлены в любой момент, особенно если в игру вступают экзогенные (внешние) силы. Откуда же могут исходить эти силы? По-моему, только с Запада.
Я постараюсь быть более конкретным и обозначить возможный путь линии наименьшего сопротивления. Не стоит и говорить, что это только одна из многих возможностей, которая – так уж случилось – более вероятностна, чем остальные, о чем свидетельствуют факты, которыми мы сегодня владеем. Но по мере развития событий расклад может поменяться. Таким образом, мое предсказание не обладает исторической неизбежностью.
