Я считал, что китайцы так или иначе все равно введут свои войска в полосу отчуждения КВЖД, но полагал более правильным предоставить им в данном случае действовать по собственному усмотрению, коль скоро мы не имели силы заставить их уважать свои права, и ограничиться лишь дипломатическими протестами. Таким путем мы имели возможность в будущем требовать восстановления односторонне нарушенного положения. Согласие же наше на передачу охраны дороги в руки китайцев узаконивало их действия и лишало нас какой-либо надежды на удовлетворение в будущем.
Все это создавало недоразумения и неувязку в моих отношениях с представителями старой, царской России и давало им повод поносить мои действия как незаконные и этим натравлять на меня китайские власти. В этих условиях приезд майора Куроки явился подлинным спасением для меня и для моего дела, ибо отныне я мог рассчитывать на помощь и содействие, в которых мне отказали наши представители в Китае, несмотря на то что они были поставлены именно для охраны интересов национальной России на далекой восточной границе ее.
После соглашения с монголами, ввиду предстоящего формирования из них охранных частей для западного участка линии КВЖД, я назначил барона Унгерна комендантом города Хайлара, приказав ему привести в порядок русские части, квартировавшие там. В Хайларе находились части Железнодорожной бригады и конные части корпуса Пограничной стражи. Не только солдаты этих частей, но и большинство офицеров их были совершенно разложены большевизмом, и во многих случаях именно офицеры являлись инициаторами и руководителями во всех революционных нововведениях во внутренней жизни строевых частей и в их внешних политических выступлениях. Поэтому назначение барона Унгерна комендантом города было встречено упорным сопротивлением, чуть ли не полным бойкотом со стороны офицерского состава, не желавшего подчиниться вновь назначенному коменданту города. Небольшая часть офицеров, понимавшая обстановку и готовая помочь барону, встретила противодействие со стороны старой комендатуры, подыгрывавшейся под настроения распущенной солдатской массы. Одним из выдающихся офицеров местного гарнизона являлся штабс-ротмистр Межак; он не только не поддался разлагающему влиянию большевизма, но сумел сохранить свою сотню, единственную часть в Хайларе, имевшую в то время воинский облик. Штабс-ротмистр Межак со своей сотней добровольно подчинился барону и предоставил себя в полное его распоряжение.
