этой газеты у нас на Дальнем Востоке имеется в лице «Новостей Жизни», за последний год окончательно вступивших на путь угодливого поддакивания последнему правительственному распоряжению. Но если корни «Новостей Жизни» – чисто харбинские, особого, специфически дальневосточного делячески-коммерческого типа, – то тем обиднее, что «Накануне», создание наших рук, добрело до решительного идейного банкротства. Стыдно читать, как по одному и тому же вопросу (напр. о подписании Россией лозаннского соглашения) тот же автор (Кирдецов) высказывает на протяжении недели два диаметрально противоположных суждения, в зависимости от тактики Наркоминдела (сначала не угадал). Следует ли удивляться лежневской критике? Огромная ошибка Ю. В. Ключникова (и Ваша?), что он (и Вы?) упустили из своих рук руководство газетою, погнавшись за эфемерными огоньками генуэзской и московской командировок… Но я вполне понимаю и одобряю вашу тактику относительно «Накануне»: я сам держусь аналогичной по отношению к «Новостям Жизни». Ничего не поделаешь, нужна трибуна. Наше горе, что нет вполне чистых страниц к нашим услугам. Впрочем, я охотно посылаю материал в «Россию», и крайне рад, что Лежнев обратился
к Вам за содействием по редактированию ее расширенного издания. Думаю, что отказ в этом содействии был бы большим промахом с Вашей стороны: довольно староинтеллигентского сектантства… даже по отношению к сектам… (по детскому хорошему принципу: «ты умный, ты первый и уступи»). А в общем, позиция нам, несомненно, родственная. Индивидуальные же оттенки вполне допустимы и под кровлей общего издания.
Теперь насчет Вашей концепции. Еще раз повторяю, что многое в ней я всецело могу считать и своим. Так, присланная Вами статья «Русский Интернационал», еще раньше прочитанная мною в «Накануне», по моей инициативе была перепечатана «Новостями Жизни» и будет помещена в 4 альманахе «Русской Жизни». Я всецело и вполне готов под ней подписаться. Она Вам удалась и стилистически.
По-прежнему же отделяет меня от Вас нередко у Вас проскальзывающий революционный пафос, кажущийся мне вымученным, наигранным, надуманным. Все-таки не следует забывать, что революция есть, прежде всего, великое несчастье, а социалистическое правительство в России – правительство немножко (и даже достаточно) помешанных. Подчас приходится faire bonne mine*, но теперь, когда намечается процесс выздоровления, в этом все меньше надобности: всякому овощу свое время. С этой точки зрения, например, Ваша статья «Советский фунт» несколько проигрывает явно сквозящими в ней элементами искусственно взбодренного бахвальства, – этой исконной повадки слабых. Пора усвоить самый серьезный, без истерических самоутешений, тон, не скрывать всей небывалой безотрадности наличной русской жизни и лояльно предоставить коммунистам кричать о «величайшей в мире революции». Что они так кричат – может быть, это даже и хорошо, но… каждому свое. Наша роль иная, мы революционерами не были и не будем, пожалуй, даже при Маркове Втором, и нам необходимо найти и соответствующий стиль. Впрочем, у Вас более, нежели у других европейских сменовеховцев, он постепенно нащупывается. Исторический оптимизм – да; но не революционный романтизм. Вера в Россию – да; но не суеверия старых подполий.
