— Вы в лесу. Наклоняетесь, чтобы срезать подберезовик, — и вдруг видите — граната!
— Молодой человек, снимите пиджак и читайте проще, а вы, девушка, встаньте на каблуки… Возьмите туфли у соседки… Тянитесь вверх и читайте…
— Вы выбегаете из горящей квартиры — «Пожар!»
— Попробуйте эти стихи петь… Да, да, как в опере…
— Пожалуйста, читайте стихи с грузинским акцентом… С китайским акцептом… а теперь по-вологодски…
…Но вот закончились и первые туры. Готовимся ко второму туру. На руках список из ста пятнадцати человек. На их изучение есть три дня…
ОСТАЛОСЬ 115
Перепечатываем списки. Читаем-перечитываем. Обсуждаем, и хотя путаем порой фамилии, облик каждого абитуриента уже помним. Ребята нам нравятся, но все же сто пятнадцать — много.
В желании разгадать, дифференцировать эту сотню даем домашнюю письменную работу. Тема: «Люди, которых я люблю».
У этого задания есть недостаток. Как всякое домашнее задание оно дает возможность абитуриенту, желающему «хорошо выглядеть», посочинять да политературничать. Однако есть и достоинства. Во-первых, задание все же предполагает лирику, рассчитано на то, чтобы высветить лучшее в человеке. Второе: это задание в ситуации, когда второй тур еще не скоро, поддерживает и стимулирует непрерывную духовную жизнь абитуриента. А это очень важно…
Впрочем, вслушаемся в голоса абитуриентов и постараемся заранее прикинуть, брать ли автора работы в театральную школу или нет. Итак…
«ЛЮДИ, КОТОРЫХ Я ЛЮБЛЮ»
Татьяна Б. написала: «Я очень люблю мою маму с вечно молодой душой, и с радостью возвращаюсь в милый семейный уголок, где тебя всегда поймут, где надеются и ждут, что ты забудешь о плохом. И еще я люблю Андрея Миронова, Сергея Есенина, Владимира Высоцкого…». Не правда ли, выспренная инфантильность? Конечно, эта девочка у нас потом не прошла.
Светлана П. Эту девушку мы долго держали, что называется, «на мушке», пытались из нее что-то «вытащить». Но что выжмешь из человека, который начинает сочинение эпиграфом: «Я думаю о вас ночами. И днями думаю о вас. И вырастает за плечами Подобье крыльев каждый раз». А кончается сочинение так: «И наша нежность, наша дружба сильнее страсти, больше, чем любовь».
Однако были не только поверхностные работы. Очень часто сквозь общие фразы, поверхностность, литературность прорывались сильные чувства.
Игорь К.: «И я разозлился на всех: на Катю, на брата Олега, на художников, на Зарецкого. Я ненавидел их в эту минуту. И мне стало так жалко себя, что я заскулил, выплескивая накопившуюся во мне тоску, завсхлипывал и, наконец, не выдержал, завыл в полный голос, поднялся с кровати и поволочился в ванную. Как там это делается — набирают воду, кажется, берут лезвие…. Я представил себя лежащим в полной ванне. Бр-р-р! И тут я вспомнил о родителях. Да нет же! Я никогда не сделаю этого. Я люблю их и никогда не сделаю этого. Я люблю их и не могу принести им такого горя. И все еще люблю Катю и не сделаю так, чтобы она обвиняла себя. Я люблю Илью. И художников своих тоже люблю. Я всех их люблю. Господи! Ты обрек меня любить. Ты дал мне дар — или, может, несчастье — любить этих людей. Я не хочу, чтобы им было больно. Спаси же нас, Господи!»
