В призывах Дмитрия, встать за землю Русскую, за веру христианскую, которыми пестрят Летописные повести и «Сказание», есть пикантный момент. В конце XIV века большая часть Русской земли, имея в виду территорию бывшей Киевской Руси и ареал преимущественного исповедания православной веры в Восточной Европе, находится в великом княжестве Литовском, и, следовательно, с не меньшим основанием должен был идти на то же самое Куликово поле за ту же самую землю Русскую и веру христианскую против Мамая его предполагаемый союзник великий князь Литовский Ягайло. В этой связи нельзя не затронуть еще один миф, якобы Литва вообще и Ягайло в частности были орудиями католической церкви и Запада в борьбе против Москвы. На самом деле в то время Литва воевала на три фронта: и против Золотой Орды, и против Московского княжества, и против Тевтонского ордена, главным образом как раз против последнего. Орден действительно был авангардом католической экспансии, но, в первую очередь, экспансии на Литву. Собственно Литва в узком смысле в то время была языческой, но если говорить о великом княжестве Литовском, то львиная доля его населения была православной. Сам Ягайло был крещеным, в разное время и по православному, и по католическому обряду, вследствие чего имел три имени: языческое Ягайло, православное Яков и католическое Владислав. Его такое положение вещей, судя по всему, нисколько не смущало, поскольку Ягайло, насколько мы его знаем, мало интересовался вопросами веры, зато, будучи до мозга костей политиком, порой не брезгующим откровенным политиканством, худо-бедно защищал подвластную ему русскую землю, равно как и литвинскую, и жемайтскую, и польскую, — достаточно припомнить Грюнвальдскую битву 1410 года. Правда, к сожалению, представление большинства россиян об этом сражении весьма туманно, и в этом тумане как-то не вырисовывается фигура главнокомандующего «нашими», то есть противостоящими Тевтонскому ордену силами. А командовал ими тот самый Ягайло, к тому времени польский король Владислав II. Однако во время Куликовской битвы году Ягайло не был польским королем, да и великим князем Литовским был лишь номинально.
После ухода из жизни Ольгерда в 1377 году Ягайло формально, по завещанию усопшего, стал великим князем Литовским, но фактическим верховным властителем Литвы оставался младший брат Ольгерда Кейстут, еще при жизни Ольгерда деливший с ним власть и сохранявший большой авторитет среди литовской знати. Первые четыре года после смерти отца все усилия Ягайла были направлены на борьбу с дядей. Именно к этому периоду относятся лихорадочные поиски союзников: сватовство Ягайла к дочери Дмитрия Донского и тайный сговор с Тевтонским орденом против Кейстута, которому, правда, более искушенный в политике дядя успешно противопоставил свой собственный тайный договор с магистром ордена. Накал борьбы между дядей и племянником в 1380 году характеризуют события следующего года: в 1381 году Кейстут сверг Ягайло с литовского трона, а еще годом позже свергнутый племянник возвратил себе верховную власть, попросту вероломно удушив дядюшку. В смертельном взаимном противостоянии, когда малейшая ошибка сулила не только поражение и потерю трона, но и гибель, ни Ягайло, ни Кейстут не могли себе позволить какие бы то ни было внешнеполитические авантюры и большие войны с соседями. Действительно, пятилетка после смерти Ольгерда — самый спокойный период для соседей Литвы. Если не считать Куликовской битвы. Но именно поэтому ее считать бы и не следовало. Ни Ягайло, ни Кейстут на Куликово поле скорее всего не пошли бы. Не до того было.
