».
«Сказание» впервые дает хоть какие-то, хоть и фантастические, сведения о действиях Олега Рязанского и Ольгерда Литовского во время похода Дмитрия к Дону.
Олег «…начал остерегаться… и с места на место переходить с единомышленниками своими, так говоря: «Вот если бы нам можно было послать весть об этой напасти к многоразумному Ольгерду Литовскому, узнать, что он об этом думает, да нельзя: перекрыли нам путь. Думал я по старинке, что не следует русским князьям на восточного царя подниматься, а теперь как все это понять? И откуда князю помощь такая пришла, что смог против нас трех подняться?»». И тут выясняется, что не иначе как в Троицком монастыре окопался рязанский резидент, так как тщательно скрываемое ото всех посещение Дмитрием Сергия Радонежского — никакая не тайна, о нем уже давно знают в стане врага: «Отвечали ему бояре его: «Нам, княже, сообщили из Москвы за пятнадцать дней до сего, — но мы побоялись тебе передать, — о том, что в вотчине его, близ Москвы, живет монах, Сергием зовут, весьма прозорлив он. Тот сверх меры и вооружил его, и из своих монахов дал ему помощников»».
В свою очередь Ольгерд «…собрал литовцев много и варягов, и жмуди и пошел на помощь Мамаю. И пришел к городу Одоеву, но, прослышав, что князь великий собрал великое множество воинов, — всю русь и словен, да пошел к Дону против царя Мамая, — прослышав также, что Олег испугался, — и стал тут с тех пор недвижимо, и понял тщетность своих помыслов, о союзе своем с Олегом Рязанским теперь сожалел, метался и негодовал, говоря: «… теперь побуду я здесь, пока не услышу о московской победе»». Вот такая многослойная чушь. Автор, книжник-затворник, ничего не знает о настоящей битве и фабрикует подробности, заимствуя готовые штампы из известных ему произведений. Так из «Повести временных лет» попадает классика о регулярном сборе Вещим Олегом, Владимиром Крестителем и Ярославом Мудрым «словен, чуди, всей руси и многих варягов» для походов на Киев, причем «словене» и «вся русь» логично достаются Дмитрию Московскому, а остаток — «варяги» и «жмудь» (вместо чуди) — Ольгерду.
Тем временем в заварушке решают принять участие Андрей и Дмитрий Ольгердовичи. Разумеется, исключительно по Божьему промыслу: «В то же время прослышали князья Андрей Полоцкий и князь Дмитрий Брянский, Ольгердовичи, что великая беда и забота отяготили великого князя Дмитрия Ивановича Московского и все православное христианство от безбожного Мамая. Были же те князья отцом своим, князем Ольгердом, нелюбимы из-за мачехи их, но ныне Богом возлюблены были и святое крещение приняли… И посылает князь Андрей к брату своему, князю Дмитрию, тайно письмо небольшое, в нем же написано так: «Знаешь, брат мой возлюбленный, что отец наш отверг нас от себя, но Отец наш Небесный, Господь Бог, сильней возлюбил нас и просветил святым крещением, дав нам закон Свой, — чтобы жить по нему, и отрешил нас от пустой суеты и от нечистой пищи; мы же теперь чем за то Богу воздадим? Так устремимся, брате, на подвиг благой для подвижника Христа, источника христианства, пойдем, брате, на помощь великому князю Дмитрию Московскому и всем православным христианам… Не сомневайся же, брат, будто отцу мы противиться будем, ведь вот как евангелист Лука передал слова Господа нашего Иисуса Христа: «Преданы будете родителями и братьями и умрете за имя Мое; претерпевший же до конца — спасется!»
