». Ничего себе! Московский князь откровенно призывает своих бояр и воевод захватывать рязанские земли! А те как будто только того и ждали. «
И тогда, как соколы, стремглав полетели на быстрый Дон. То ведь не соколы полетели: поскакал князь великий Дмитрий Иванович со своими полками за Дон, а за ним и все русское войско». Словно золотоискатели, столбящие участки и устраивающие гонки на собачьих упряжках в северных рассказах Дж. Лондона. До Мамая ли тут!
Итак, оставшиеся в живых и, похоже, даже не принимавшие участия в битве бояре, воеводы и дети боярские сломя голову умчались столбить участки на Рязанщине. Непонятно, включились ли в гонку дети геройски павших в сражении бояр и воевод, но их жены точно оказались ни при чем, и им осталось лишь оплакивать свою вдовью долю: «Жена Микулы Васильевича Марья рано поутру плакала на забралах стен московских, так причитая: «О Дон, Дон, быстрая река, прорыла ты каменные горы и течешь в землю Половецкую. Принеси на своих волнах моего господина Микулу Васильевича ко мне!»… «Москва, Москва, быстрая река, зачем унесла на своих волнах ты мужей наших от нас в землю Половецкую»». Даже оплакивая свою долю, воеводские вдовы не забывают тщательно подражать Ярославне из СПИ. Потому ничего удивительного, что Дон в «Задонщине» — быстрая река, прорывшая каменные горы. Очевидно, что это не настоящий тихий Дон, а все тот же песенный Дунай из плача Ярославны, то есть опять же бездумный перепев темы из СПИ. В итоге Москва-река оказывается в плаче московских и коломенских вдов притоком то ли Дона, то ли Дуная.
Пока идет дележ участков на Рязанщине, можно подвести первые итоги. Что же говорит нам «Задонщина» — самое раннее и потому, надо полагать, самое достоверное письменное свидетельство великой битвы? Попробуем вкратце резюмировать ее содержание, опустив лирику и несущественные «неисторические» детали.
То, что Мамай намеревался идти в Залесскую землю, мы узнаем из голословного утверждения Дмитрия Ивановича. На деле Мамай «гуляет по Дону», как «казак молодой», и непохоже, чтобы он куда-то спешил. Выглядит это так, будто великий князь, пользуясь оказией — появлением Мамая вблизи рязанского пограничья — под хмельком подначивает своих засидевшихся за пирами воевод вспомнить, за что жалование получают, размять плечи богатырские, добыть князю славы, а себе участки под дачи — не зря же дороги мостили да переправы наводили. Князья и воеводы вынужденно включаются в игру, начинают подзадоривать друг друга и в конце концов, пока хмель не выветрился, отправляются на Куликово поле в устье Непрядвы. Там недолго думая, не теряя время на поединки и всякую стратегию да тактику, быстренько побеждают Мамая и начинают делить промеж собой рязанские наделы. Тем временем воеводские вдовы выходят на московские и коломенские забрала и оплакивают свою долю, как учила Ярославна, но почему-то их не поддерживают вдовы в Рязани и Можайске, хотя именно рязанских и можайских бояр с воеводами полегло на Куликовом поле более всего.
