— Действительно нет. Зато есть куча любопытной информации, — кажется, она улыбается, — и я не хочу, чтобы полиция вытрясла эту информацию из него. Так что побыстрее, если возможно, пожалуйста.
— Гм… Хорошо, но ты мне все расскажешь подробно. Сейчас поговорю с Теодраном, ему все равно с минуты на минуту официальное заявление по происшествию делать. Маева, побудь пока с нею.
— Доча, с тобой точно все в порядке? К целителям не нужно?
— Ма, ну что ты прямо. Говорю же — все в порядке.
— Он тебя не… не изнасиловал?
— Ф-ф-ф. Я что, совсем без сил и соображения? Нет, не изнасиловал. Зато занялся со мной сексом. Или я с ним, это как посмотреть.
— Доча!
— Что «доча»? Информация того стоила. Вот па освободится — расскажу.
— Уже освободился. Про «занялся сексом» я слышал. Давай обещанную информацию.
— Если коротко — у него было только три волны приступов.
Какое-то время (очень недолго, впрочем) полная тишина.
— Что-о-о? Ты хочешь сказать, что подействовала на него как человеческая женщина?
— Да! Более того, второй приступ его прижал в дороге. И мы… в общем, хватило поцелуев.
— Доча! Ты целовалась с этим… с этим!..
— Ма, не вмешивайся, я с па говорю… Так что, по крайней мере, под действием «огонька» человеческие мужчины нас могут воспринимать как своих женщин. Стоит эта информация того? Наверняка в ваших файлах ее нет.
— Действительно, нет, и наверное, стоит. Но почему ты не предупредила? Зачем рисковала?
— Потому, что это — случай. Случай, который нужно ловить.
— Пожалуй, соглашусь. Теперь подробнее на тему полиции. Что ты не хочешь, чтобы она узнала?
— Так вот это самое и не хочу! Нам разве надо, чтобы журналисты трепали о «хвостатых самочках в роли женщин?» Я предложила ему рассказывать, как он использовал меня в качестве резиновой куклы, в связанном виде. Тоже тема, конечно… Но уже другая и отвлечение внимания прессы. Но па, ты понимаешь, если полиция попытается на него что-нибудь повесить, он расскажет, что принуждения не было. А повесить она попытается, если отсутствие претензий с нашей стороны будет донесено до них недостаточно четко.
— Понял. Одобряю. Подумаю, как правильно подать подробности.
— … Миша! Мишаня, ты спишь? Ну ладно, так даже лучше.
Я не успеваю ответить и чувствую, как к лицу прижимается мокрый платок с какой-то химией. Просыпаясь, резко вдохнул… и обмяк, тело почти моментально перестает меня слушаться. Глаза остаются открытыми и смотрят в одну точку — на муху, ползущую по краю каменного столика кафе. Я превратился в «регистратор» — все вижу и слышу, но в голове поселилась абсолютная пустота, ни одной мысли.
