- Что же ты не знаешь? Это же сигнал "Готовься к драчке!"
Свинцов вот, что решил сделать они садятся в поезд. Проезжают какое то количество остановок находят двух или трех подходящих парней. Свинцов объявляет, что "это враги" и "ноковцы" их метелят. Сразу пойдет другое настроение. Общий успех общая тайна. У себя на Скалбе Свинцов этого ничего делать не хотел узнают, милиция то се...
Они погрузились в поезд (явилось человек семь) отъехали малость, стояли в тамбуре курили, но как незнакомые. А Свинцов все поглядывал в вагон. Наконец сели два подходящих парня. И возраст как раз совпадал. Тогда Свинцов ткнул Крысу пальцем в бок. А тот уже и сам "присмотрел" эту же парочку.
Крыса вошел в вагон, перекинулся двумя-тремя словами с одним из мальчишек. Тот сразу встал - лицо нахмуренное и удивленное. За ним встал и приятель... Отлично! Потому, что, если одного метелить всемером, все же не то.
Но Свинцов оказался плохим полководцем. В тамбуре эти двое поняли, что против них не один Крыса, а вся семерка. И тогда они как-то очень умело прижались спиной к дверям и начали махаловку. А так как в тамбуре было тесно, "ноковцы" не могли развернуть свои ряды - использовать преимущество в живой силе.
А тут и поезд начал останавливаться, двери зашипели. Двое неизвестных выскочили на перрон. И по тому, как они не побежали, а решительно так начали приглашать Свинцова и его компанию немного прогуляться, стало ясно: здесь их родная территория, навалом друзей и вылезать никак нельзя.
Двери закрылись... Парни сказали скалбинцам еще несколько ласковых слов, и на том история закончилась, плюс, к сожалению, несколько вполне профессионально поставленных "ноковцам" синяков и чувство огромного неудовлетворения.
- Чего они тебе хоть сделали-то, Свинцов? - спросил один из тех, кому досталось. Спросил нарочно без "Виталия Ивановича", нарочно таким наглым тоном.
- Что они - не твое собачье дело! А вот, что я сейчас с тобой сделаю!
- Да плевал я на тебя! - И парень ушел в другой вагон. Но не потому, что трусил, а потому, что злился и презирал. За ним двинулись еще двое. И тоже не для того, чтобы врезать тому или хотя бы задержать.
Прошел месяц. Примерно, стало быть, до середины июня время докатилось. И вдруг Крыса заговорил!
Свинцов, что-то творил у себя в мастерской. Он любил повозиться с инструментами, только не любил, чтобы об этом особенно знали: как-то нелепо - он такая личность, и вдруг, как простой пэтэушник, скрипит подпилком. И тут явился Крыса, человек, естественно, посвященный в свинцовские пристрастия, тихо сел в углу - действительно крыса крысой, вернее, мышь мышью, потому, что с таким старанием ему до крысы еще расти и прорастать!
