— Можно, фрау Карличек, можно! — с подкупающей улыбкой возразил поручик. — Легкомысленный человек честен. Он уверен, что его поймут, и говорит все без опаски, откровенно. И это в то время, когда другие или уходят в себя, или расхаживают, надувшись, как индюки, считая при этом, что именно они и есть наиважнейшее достояние мира… И если мне будет позволительно закончить, то я не решаюсь сказать что-либо про герра майора, но мне известно, что когда пан Венгржанович вспоминает фрау Карличек, то его глаза становятся такими мечтательными… И я уверен, фройляйн Тереза подтвердит мои слова.
— Нет, нет! — Тереза вспыхнула.
Ее возмутила бесцеремонность Яна, но его слова были так уместны, к тому же он точно угадал, как все было на самом деле, и совершенно растерявшаяся Тереза поспешила заверить фрау Карличек:
— Конечно же, это так, но…
— Не надо, милая… — грустно вздохнула фрау Карличек.
Хозяйка пансиона замолчала, по очереди, внимательно посмотрела сначала на Терезу, потом на улыбающегося Яна и, придя к какому-то выводу, обращаясь уже только к девушке, сказала:
— Однако считаю, вам следует оценить легкомысленность пана Тешевского, чтобы потом всю жизнь не иметь дела с затворниками и индюками…
— Фрау Карличек… — Тешевский мгновенно сориентировался и тут же подхватил багаж. — А рядышком комнатки не найдется?
— Рядом?… — хозяйка пансиона перевела взгляд на поручика и не без лукавства, спросила: — А что, разве пану Тешевскому жить больше негде?
— Почему негде? Есть… — Тешевский ловко изобразил смущение. — Но сейчас каникулы…
— Ну, хорошо, хорошо! — согласилась фрау Карличек, но не преминула добавить: — Только комнатка рядом немного дороже.
— Я согласен! — поручик одним махом закинул багаж на самую верхнюю ступеньку. — А то мы с фройляйн Терезой идем сегодня в оперетту…
— В какую это оперетту вы меня пригласили, пан Тешевский? — с притворным возмущением накинулась на него Тереза. — Когда?
— Как когда? — картинно поднял брови поручик. — Только что! Оперетта «Цыганская любовь». Сочинение господина Легара. Это прописано на всех афишах, мимо которых мы с вами только что ехали…
* * *
«Цыганская любовь» окончилась бурными аплодисментами, после которых начался обычный театральный разъезд, и пока Тереза еще пребывала под впечатлением феерического зрелища, Тешевский, выловив среди собственных выездов наемный экипаж, успел усадить свою спутницу на подушки мягкого кожаного сиденья. А когда под стук копыт и фырчанье попутных автомобилей их ландо покатило в общем потоке, девушка, восхищенно рассматривая освещенную как днем улицу, неожиданно спросила:
