— У нас есть все необходимое, — ответил Грир. — Делай, что должен, и тогда вернешься вовремя, как раз к своему допросу.
Солдаты расхохотались, Хасан — нет.
Еще целый час они ехали по так называемой автостраде Саддама, мимо редких разбомбленных и покинутых деревень, обугленных останков военной техники. Один раз навстречу пронеслось такси, другой — что показалось совершенно невероятным — желтый школьный автобус. «Как, черт возьми, они здесь оказались?» — мрачно подумал Грир. Лопес, не выпускавший пулемет из рук, сидел, слегка покачиваясь, с закрытыми глазами, Донлен следил за маршрутом.
— Уже должны подъезжать к дворцу, — наконец объявил он, всматриваясь в экран ноутбука.
— Хасан, узнаешь места? — спросил Грир.
Хасан приник к темному стеклу. Он вырос в этих местах, у него были жена и две дочери, некогда ему принадлежал здесь лучший продуктовый магазин. Теперь осталась лишь собственная жизнь, ничего больше.
— Да, — ответил он. — Мы должны подъехать к месту, где дорога расходится двумя путями.
— К развилке, — поправил очнувшийся от дремы Лопес.
— Ладно, к развилке, — сказал Хасан. Он так ненавидел всех этих людей, что боялся: вдруг они почувствуют эту ненависть в самых обычных словах. — Там надо свернуть вправо, потом проехать еще мили три.
— Та дорога разминирована? — спросил Садовский.
Хасан понятия не имел. Все остальные — тоже.
— Дальше что? — спросил Грир.
— Вы увидите стены футов десять, если не больше, высотой и большие железные ворота.
— Если их еще не уволокли, — с кривой усмешкой вставил Садовский.
— Их никогда не украдут, — убежденно сказал Хасан. — Местные очень боятся.
— Кого? Саддама? — спросил Лопес. — Но мы его уже поймали. Или они об этом не слышали?
— Не Саддама. Они боятся аль-Калли.
— А что такого страшного в этих аль-Калли? — спросил Лопес.
Что мог ответить Хасан? Как он мог объяснить этим невежественным людям, этим варварам, кем были здесь аль-Калли? Но сказать все равно придется. Он должен сделать это, чтобы они не теряли бдительности. Потому что если потеряют, сами погибнут и он, Хасан, вместе с ними.
— Аль-Калли — древнейшая и самая могущественная в Ираке семья. Когда-то там был их дворец, а Саддам его отобрал.
— Он у всех все отобрал, — заметил Грир.
— Но аль-Калли обязательно вернутся. Они прожили здесь больше тысячи лет, — Хасан опустил взгляд на скованные руки, — целую вечность.
Садовский и Грир обменялись улыбками. Именно эта ерунда, которой набиты головы иракцев, делает их столь легкой мишенью и добычей.
