Эрвальда колотила дрожь. Он не мог поверить. Митрун, дочь Лаунда Лысого, — колдунья! Да какая! С черными пчелами, говорят, не мог справиться сам Ругин!..
И, кажется, она сама не поняла, что сотворила.
Страшно связывать себя с такой женщиной…
Когда Митрун исчезла, Фундин и Эрвальд вышли помочь Леде.
Пчёлы ложились спать…
…— Хейда? Можно тебя на пару слов?
Когда Хейда подошла, Митрун незаметно протянула ей сверток.
— В другой раз не оставляй свой поясок где попало, — шепнула дочь Лаунда. — Из-за этого чуть не случилось беды. И… знаешь…
Ещё немного — и она попросила бы прощения. Но — нет, обошлось. Она никогда не просила прощения, эта ледяная королевна с тёплым сердцем.
— Спасибо, Митрун, — сказала Хейда и залилась краской.
— Поверь, совсем не за что…
* * *
— Хо-хо, — сказал я на этот рассказ, — и ты подумал, что Митрун — ведьма? Я тебе на это скажу, что моя бабушка Рекья, мать моей матери, умела говорить с птицами и белками: те помогали ей по хозяйству. И никто не говорил, что, мол, она ведьма. Но всё равно, спасибо, что рассказал. Коль она предложит мне прогуляться на пасеку Фундина, я, верно, откажусь.
— Зря ты смеёшься, — бросил Эрвальд. — Ну да ладно, я тебя предупредил.
И откланялся.
А я сидел и думал, что Эрвальду повезло, что он не победил меня на хольмганге. И ещё стало больно за мою Митрун… Пока я тут сидел и думал о разной ерунде, она травила себя медово-сладким ядом ненависти. Я этого даже не заметил. И только тут осознал, насколько мы иногда бываем далеки друг от друга. А без неё я сошёл бы с ума.
Впрочем, будет лучше, если всё останется как есть. Эрвальд ничего мне не говорил. Отдыхай, моя Митрун.
Но — тролль его дери! — с кем же мне тогда посоветоваться?..
…Я шёл по берегу реки, и люди оглядывались на меня. Наверное, что-то во взгляде пугало их. Я же шёл, не видя ничего, ровно пьяный. Вот закончились усадьбы и малые дворы. Вот показались угловые башни борга. Вот уже видна раскидистая крона Старого Балина. Он помахал веткой, приветствуя меня. Он ждал.
Я поклонился. Потом раздался плеск. Я настороженно обошёл древо. И обомлел, когда из-за высокого корня раздался знакомый голос:
— Привет тебе, Снорри сын Турлога. Я ожидал тебя.
Унтах кан Орвен, сын народа Свартальве, чародей и убийца, сидел под дубом и удил рыбу. Похоже, дела у него шли так себе.
— Ожидал? Меня? Странно, — я зашёл под тень, но остановился поодаль от колдуна-рыболова.
— Странно? — усмехнулся Унтах. — Отчего же? Напротив, вполне ожидаемо. Не надо скромничать — я, мол, пивовар, человек маленький… Поверь, маленький человек не осмелился бы одним из первых поставить серебро на кон в нашем поединке, не думал бы о величии гибели мира, не вспомнил бы друзей прежде себя, не пожелал бы мне возмездия за убийства… И не остался бы собой, заглянув мне в душу.
