Я хожу сюда — вместо него, вместо себя, вместо…
— Привет! — прозвенел девичий голос. Самый милый голос для моего сердца.
— Здравствуй, березонька моя!
…Неведомо почему так получилось, однако многие, не принадлежащие к нашему народу, свято убеждены, что наши жены подобны то ли медным самоварам, то ли отвратным чудовищам, что живут за краем мира. А впрочем, не важно, что там говорят неразумные. Моя Митрун стройна и прекрасна, у неё дивные золотые волосы и безбрежные синие глаза. Часто я сожалею, что боги обделили меня даром творца кённингов, и я не могу воздать хвалу её красоте. Впрочем, хватит и того, что я не слишком толстый для потомственного пивовара. Мы с ней созданы друг для друга, осенью свадьба, а кто против — того я попотчую, да не пивом, а кулаком!
— Так я и думала, что ты здесь, — сказала она с укором.
— А тебе, думается, хотелось бы, чтобы я, как настоящий мужчина, валялся в кустах, пьяный и весёлый, весь в…
— Ты не знаешь меня, настоящий мужчина, и думается тебе неверно.
— Ну вот и всё.
— Нет, не всё! — вспыхнула Митрун. — Не всё! Я уже давно хотела с тобой поговорить. Зачем ты ходишь сюда? Почему именно сюда, а не к Восточной Чаще, не к причалу, не к мысу Эльдира? Это какой-то семейный обычай? Или… — она замолкла, и жутким стал её взор, а затем…
— Мерзавец! Подлец!! Я так и знала!!! — она сжала кулачки и начала озираться по сторонам, ища, кого бы разорвать. — Где эта потаскуха, охотница на чужих женихов?! Где ты её прячешь?!
У меня не было слов, чтобы описать её красоту в этот миг. Хотя, конечно, я понятия не имел, о чем она…
— Кого — её? — промычал я неубедительно.
— Ах ты не знаешь?! — закричала Митрун, разрывая горло. — Эта коза Хейда! Хейда, дочь Хедина! Права была моя матушка! Ты — плод гнилого корня изгнанников! Отец твой рассорился с родичами, и ты — его отродье!
— Митрун, тише! — я шагнул было к ней, обнять, успокоить, но…
— Не подходи! Клянусь, я брошусь в реку и утону, если ты ещё хоть раз меня коснёшься! — моя невеста, раскрасневшаяся, всклокоченная, с горящими голубыми глазами, отступила назад, словно дикая кошка, что готовится к броску. — И тётушка Эльва была права! Да! Права! Все мужчины — одинаковы! Похотливые кобели, козлы и кабаны!
Она была прекрасна в гневе, но всему есть предел.
Эльва — старая дева. Безумная старуха, никчёмное, ничтожное создание, стоит ли придавать значение её словам?..
— Что ты молчишь? — надрывалась Митрун. — Тебя вчера видели с ней! С козой Хейдой!
